Судьба не прячется в шкафу

— Так, мы не договоримся. — он подходит к шкафу, снимает с крючка мои ключи и кладет их в карман. — вот так мне будет спокойнее.

Эрнест выходит, закрывает дверь. Щелчок. Еще щелчок. Щелчок еще одного замка.

— Еще бы досками заколотил! — кричу в пустоту.

— И заколочу, если будешь возмущаться, — прилетает ответ из пустоты.

Закатываю глаза и складываю на груди руки. Как печется о своей ненаглядной. Прямо ути-пути. Возвращаюсь к Анжелике, которая с видом вселенского умника рассматривает свои кудри. Ну, пора возвращаться к приятному…Смотрю на бутылку вина. Я иду, родная!

Завтра я пожалею об этом, буду гореть в огне стыда, а пока… Хочу ве-се-ли-ться!

Мне снится космос… Бескрайний, необъятный…Я парю в нем, как птица, ощущая свой вес не большим, чем пушинкой. Легко. Невесомо. Поворачиваюсь, вижу нашу Землю. Отсюда она в разы красивее, чем непосредственно из нее. Огромные кристальные кляксы океанов занимают большую поверхность. Поворачиваю голову в другу сторону и меня едва не задевает промчавшийся в метре от меня метеорит. Разгонялись тут! ДПСа нашего Российского тут не хватает!

С интересом смотрю на свою руку — она стала частью чего-то большего, как и вся я. Я — часть этой веселенной. Не ее крупинка и песчинка, я — главная часть!

На мое плечо ложится чья-то тяжелая ладонь. Спешу повернуться (получается не очень быстро, но я все-таки это делаю). Эрнест завис напротив меня, озаряя своей улыбкой все вокруг. Так вот, как выглядит наше солнышко.

— Ты же не думала, что сможешь скрыться от меня тут? — разводит руки.

— Нет.

— Я везде тебя найду…Я у всех тебя отвоюю. — он приближается, и его черные глаза, засасывают меня подобно черной дыре. Парень — космос. Межд нашими лицами остается сантиметр, как я шепчу: — Эрнест, не надо.

Но он не слушает меня, силой завоевывает мои губы, оставляя на них привкус вечности.

— Не надо… не надо… — шепчу я, когда поцелуи спускаются на шею.

Эрнест отстраняется смотрит нежно мне в глаза и произносит:

— Конечно, не надо. Зоофилию в нашей стране не поощряют.

— Чего удивляюсь я?

— Говорю, не знал, что ты зоофилка… — голос прилетает откуда-то из другой вселенной. Из вселенной. где мне точно не может понравиться.

Открываю глаза передо мной стоит Эрнест скрестив руки на груди, а рядом лежит его Андр…Ардо…Армндо…Собака! И как-то загадочно смотрит на меня. Что смотришь животное? Не уж то я…Фу!

— Что ты тут делаешь? — свою злость решаю выместить на соседе, как обычно.

— Где? В своей квартире? — всплескивает руками.

С ужасом раздираю глаза и таращусь: не соврал, действительно, нахожусь в его спальне и лежу на его царских шелковых простынях.

— И какого хрена я тут делаю? — так же напористо и дерзко спрашиваю, чем огорошиваю его. Да-да, я и так умею тоже!

— Правда хочешь это знать?

— Да! — присаживаюсь, облакачиваясь на спинку кровати. Голова так и тянется к месту, куда можно безжизненно упасть… Во рту сдох вонючий хомяк. Сглатываю слюну. Нет, два хомяка. Возможно, даже целое семейство в пяти поколениях.

— Ну, мой день вчера проходил не так весело, как у вас… Дай сяду, — грубовато стукает меня по плечу. Стреляю в него взглядом, но все-таки уступаю место. Эрнест присаживается рядом, занимая такую же позу, в которой сижу я. — Так вот, вечер был куда интереснее. Значится, сижу я и читаю книгу. Скучное начало, да? — киваю. — Согласен. Я тоже скучал, пока дверь шкафа не открылась и из нее не выползли две шепчущиеся девушки. У одной из них была надета кастрюля на голове, а у другой — дуршлаг. “Берегись”: — говорит та, что поблондинестее, той, что попьянее: “сейчас на нас с неба обрушится гнев спящего Бога Здравомыслия”. — А Бог, к слову сказать, не спал: шесть вечера, как никак, но вот портить вашу операцию не стал. Просто наблюдал. ” Сейчас мы тихо проберемся к выходу, и пойдем в клуб” — озвучила мне свою цель та, что понаглее.

Рискну предположить, что это я…Стыдно, очень стыдно, Полиночка!

— “Ай” — вскрикнул Эрнест женским писком: “ты ткнула мне ручкой в правое полупопие” — возмутился белокурый воин: “будь аккуратнее” — наказал воину, что полз сзади. “Мы тут не в единорогов играем, а план по слизыванию приводим в действие” — возмутился обиженный воин. ” Давай, сделаем это тихо”. Но и тихо у них не выходило: дважды воины врезались головами в стену, один раз в дверь, потом воин понаглее вообще почувствовал себя ниндзя и сделал кувырок, забыв о том, что на голове у него… шлем. Но оставить на поле боя такую ценность он не мог, поэтому кувыркнулся обратно, чтоб забрать потерянное. Только кувырок назад не получился и воин врезался своими грациозными пятками прямо в тот комод, — Эрнест указал подбородком на черный комод, — и разбил вон ту вазу, — теперь кивнул на пол. Посмотрела — действительно гора осколков. — И еще воин умудрился порезать бедро, когда попытался проползти мимо. — трогаю бедра, — да-да, это ты. — правое отдает колючей болью. Черт.

— Прости… — виновато смотрю на соседа. — Как ты удержался, чтоб не заржать?