Судьба найдет на сеновале

Однако Лота снова зашлась в рыданиях. Минут пять ее речь была невнятной, но потом я понял, что произошло, и развеселился.

Сегодня у Шарлотты был короткий учебный день. Алиса позвала подружку в кафе, но ответственная Лота отказалась, потому что хотела заняться домашним хозяйством. Она засунула в стиральную машину белье, повозилась с рыбой, предназначенной для моего ужина, и стала вытирать пыль. Чтобы достать до книжных полок, которые висят в ее спальне, Шарлотте (давайте вспомним про ее невысокий рост) пришлось встать на спинку дивана. Сначала все получалось хорошо, она орудовала тряпкой, но потом вдруг потеряла опору под ногами и рухнула на пол. Причиной катастрофы стал диван, у которого по непонятной причине отвалилась спинка.

Увидав руины, Лота пришла в ужас, зарыдала, но потом сообразила: слезами горю не помочь. Девушка на всех парах понеслась в домоуправление, отыскала там местного умельца Василия Петровича и стала его умолять реанимировать диван до моего возвращения домой. «Доктор» осмотрел развалины и поставил диагноз: пациент неизлечим.

– Там сломалось что-то, на чем чего-то крепится, – лепетала Шарлотта. – Дядя Вася сказал, это что-то должно быть железным, а оказалось пластмассовым. Я не хотела! Честное слово! Дядя Ваня, прости меня!

– Прекрати истерику, – распорядился я, – сделала из чепухи беду.

– А-а-а! – еще горше заплакала дурочка. – Новый диван дорого стоит. Я в магазин сходила, приценилась. Думала такой же купить, как у тебя, но похожих нет, а за самую дешевую тахту четыре тысячи хотят.

– Из-за такой суммы не стоит лить слезы, – улыбнулся я.

– Дядя Ваня! Это же целая зарплата! У нас в городке столько продавцы на рынке получают, правда, они на сдельном окладе.

– Ступай в ванную, умойся, приведи себя в порядок, – приказал я. – Приеду через полчаса, купим новый диван.

– Нет! – испугалась Шарлотта.

– А спать на чем будешь? – резонно спросил я.

– На полу, – храбро ответила девушка. – Одеялко постелю, и будет супер. На жестком ночью лежать полезно, я программу Елены Малышевой по телику всегда-всегда смотрю, там говорят, для спины очень хорошо, когда…

– Через тридцать минут выходи из подъезда, – остановил я поток слов. – Не спорь со старшими.

Дорога до дома заняла двадцать минут, когда я притормозил у подъезда, Лота со всех ног бросилась к машине. Я открыл ей дверцу и вздрогнул – она снова разукрасилась по полной программе. Лиловые тени на веках, пудра цвета загара, ядовито-розовые румяна, коричнево-бордовые губы. На голове прелестницы красовалась небесно-голубая шапочка, на которой спереди были вышиты два кошачьих глаза, усы, нос и рот, а на макушке торчали ушки, расшитые белым бисером. Эта ожившая мечта детсадовки выглядела кошмарно, но я вспомнил новый цвет волос Шарлотты, отвратительную стрижку и обрадовался, что она решила утеплить голову.

– Садись, дорогая, – галантно предложил я.

Лота приподняла ногу, но тут же поставила ее обратно на асфальт. Проделала тот же маневр другой, затем прошептала:

– Дядя Ваня, зажмурься, пожалуйста. Юбка узкая, не дает забраться в салон.

– Полагаешь, если я не буду на тебя смотреть, юбка станет шире? – не удержался я от ехидного замечания.

– Не-а, – еще тише произнесла Шарлотта. – Просто я задеру юбочку повыше, тогда смогу ноги поднять.

Я молча отвернулся к окошку в двери водителя.

Вот объясните мне причину, по которой женщины приобретают столь неудобные вещи. Надя, одна из моих любовниц, любила обувь от Шанель, другой она не признавала. Если на туфельках-ботинках не было фирменного знака мадемуазель Коко, подруга не обращала на них внимания. Вот только с замечательными баретками из Парижа у модницы вечно случались проблемы. Я говорю не о больших деньгах, которые ей приходилось выкладывать за самые обычные, на мой взгляд, лодочки, дело в другом. Увы, любимая обувь никак не подходила для ножек Нади, повсюду жала и натирала. Размер тридцать семь с половиной был фанатке Шанель мал, а тридцать восьмой сваливался на ходу. Казалось бы, в магазинах столько всего, можно подобрать подходящие туфли, но Надежда не искала легких путей. Принеся домой очередную коробку, она обклеивала свои ступни со всех сторон пластырем, затем надевала намоченные водкой носки, всовывала подготовленные таким образом лапки в очередные дизайнерские лапти, а потом ходила по квартире, издавая жалобные стоны. Мне было очень жаль ее, из глаз Нади катились слезы, однако она терпела боль, разнашивая меньшие, чем нужно, туфли. Один раз, глядя на ее мучения, я не выдержал:

– Дорогая! Перестань над собой издеваться. Поехали в ЦУМ, купим прекрасные лодочки, которые будут тебе по ноге и не потребуют истязаний.

– Нет, – сквозь слезы возразила упрямица, – только Шанель!

– Но почему? – поразился я. И услышал восхитительный ответ:

– Потому!

С таким аргументом спорить невозможно.

– Дядя Ваня, я уже в кресле, – хриплым голосом окликнула меня Шарлотта.

– Прекрасно, – кивнул я, заводя мотор. – Пьешь микстуру от простуды?

– Ага. Пока не помогает, – пожаловалась Лота. – На упаковке написано… Сейчас прочитаю.