Судьба Лилиан Хорн

Профессор Фабер, которого он на следующее утро поставил в известность о своем уходе, поздравил его в свойственной ему сдержанной вежливой манере.

– Я не могу утверждать, что с большой охотой позволю вам уйти, дорогой коллега. В вашем лице я теряю добросовестного и надежного сотрудника. Но, естественно, я желаю вам счастья и успехов в будущем.

– Видишь, – сказал Михаэль после этого Джо Кулике, – ты все же был тогда несправедлив к старику. Он никогда не портил мне карьеры. Иначе они сейчас не взяли бы меня в Кассель.

Джо Кулике ухмыльнулся.

– С каких это пор ты разучился логически мыслить? То, что он сейчас рекомендовал тебя, еще не доказательство, что тогда, когда ты добивался поста в Киле, он не перекрыл тебе пути.

– Не вижу в этом никакого смысла.

– Зато я вижу. – Джо Кулике провел по своим рыжим коротко подстриженным волосам. – Может, за это время ты стал слишком умным для старика, слишком самостоятельным, слишком многого стал требовать. Поэтому он и спешит от тебя избавиться.

Михаэль Штурм вспомнил о размолвке с профессором Фабером, когда хотел лично выступить со своим заключением на процессе по делу об убийстве Ирены Кайзер, и вынужден был признать, что в рассуждениях Джо Кулике таится большая доля правды.

– Даже если и так, мне это не мешает, – упрямо заявил Михаэль, – в конечном итоге разницы нет!

– Вот тут ты опять прав! – добродушно согласился Джо Кулике. – Мне только жаль, что ты уходишь. Кто знает, какого юного хлыща, может, прямо тепленького с университетской скамьи, получим мы после тебя. Но как бы там ни было, я с твоим уходом тоже поднимусь на ступеньку выше.

– И будешь следующим, кто уйдет на самостоятельную работу, – предсказал Михаэль Штурм.

Джо Кулике поморщился.

– Знаешь, мне вовсе не к спеху. У меня нет любящей женщины, которой хотелось бы свить свое уютное гнездышко и потому страстно заинтересованной в моей быстрой карьере.

Михаэль Штурм засмеялся.

– На Еву намекаешь? Тут ты, конечно, не совсем прав. Но подожди! Ты тоже не вечно будешь радоваться своей холостяцкой свободе.

27

Все последующие дни прошли под знаком предстоящей женитьбы и переезда. Еве больше всего хотелось таскать своего жениха с утра до вечера по магазинам. Ее пылкий энтузиазм и радовал и умилял его, тем не менее, он не мог, как она, все время только и думать о гардинах и занавесках, коврах, мебели и светильниках. Для него не было столь важно, будут ли у них кресла в стиле «модерн» или «антик», будут ли они обиты натуральной, искусственной кожей или тканью, будут коричневые, черные или белые, главное – чтоб в них удобно было сидеть. А Ева без конца сравнивала и выбирала – она целиком погрузилась в поиски идеальной обстановки для их квартиры.

А одну из суббот они уже посмотрели в мебельных магазинах более десятка различных гарнитуров для жилой комнаты, но Еву все время в них что-то не устраивало.

Михаэль Штурм попытался положить этому конец.

– Посмотри сюда, вот этот белый гарнитур очень даже симпатичный, – сказал он, – к тому же модный и относительно недорогой.

– Но белый цвет слишком марок, как бы не пришлось все время ухаживать за ним? – засомневалась Ева.

– Не беспокойтесь, – заверил с профессиональным терпением продавец, уже немолодой, вконец замотанный человек, – любое пятно без труда удаляется влажной тряпкой.

Ева все еще колебалась.

– Белый цвет несколько холодноват, не находишь?

– Тогда купи красный, – предложил Михаэль.

– А красный раздражает. Слишком много красного в квартире делает человека нервным и вызывает ссоры и перебранки.

– Мне кажется, у нас еще есть такой же гарнитур в охристых тонах, – сказал продавец, – но я смогу показать его вам только на складе.

– В охристых тонах? Да, это бы нам подошло! – обрадовалась Ева. – Конечно, мы пойдем посмотрим!

Но Михаэль остановил ее.

– Ева, неужели это так необходимо? – зашептал он. – Не можешь же ты заставить этого человека тащиться с тобой в складские подвалы, после чего ты, скорее всего опять ничего не купишь!

Она с упреком посмотрела на него.

– Но надо все посмотреть, прежде чем покупать. В конце концов, мебель – это не новая рубашка! Я хочу сделать для нас все так уютно, как только можно!

– Да, да, я знаю, Ева, я не упрекаю тебя. Но на сегодня с меня хватит. Мы ведь можем еще раз прийти.

– Типичный мужчина! – Она сдунула каштановый локон – тот так и подпрыгнул у нее на лбу. – Никакой выдержки. Нет, нет, я сейчас спущусь на склад, а ты можешь не ходить. Напротив есть кафе. Если тебе так больше нравится, подожди меня там.

Он знал, как ей хочется, чтобы он пошел с ней на склад. Но он был рад избавиться от этих хождений и быстро распрощался с ней.

Кафе, которое назвала Ева, оказалось уютным старомодным заведением с богатым выбором пирожных, мраморными столиками и приветливыми кельнершами. Народу было полно, но Михаэлю удалось занять столик у окна, который только что освободила супружеская пара.

Он заказал кофе и коньяк и стал с тоской смотреть на улицу. Евы все не было. Ему с большим трудом удалось сохранять для нее свободное место за столиком.