Судьба Лилиан Хорн

Когда репортеры кинулись вперед с поднятыми камерами, Лилиан Хорн замерла, и в уголках ее губ заиграла улыбка.

Какое-то время ничего не было видно, кроме вспышек. По залу пронесся ропот, а публика в задних рядах даже встала.

– Михаэль, она просто фантастически выглядит, – зашептала Ева, – еще лучше, чем на фотографиях, и это после трех месяцев заключения! Как это у нее получается? Прямо сдохнуть можно от зависти!

Михаэль Штурм, наконец, преодолел замешательство, испытанное при виде Лилиан Хорн.

– Похоже, у нее плохой советчик, – сказал он.

– Почему?

– Суд любит раскаивающихся грешников.

– Но до сих пор ей не в чем было раскаиваться!

У Штурма уже не было времени объяснять, что он имел в виду, потому что репортеров попросили из зала, а через узкую дверь с другой стороны появились судьи: трое профессиональных членов суда в мантиях и шестеро присяжных заседателей.

Председательствующий – грузный господин преклонных лет, с квадратным черепом и внушительных размеров носом – зачитал определение суда о принятии к производству уголовного дела и назначении его к слушанию. После этого он вызвал всех свидетелей, и объяснил им значение клятвы в суде, а также довел до их сведения, что дача заведомо ложных показаний, даже если они будут сделаны и не под присягой, карается тюремным заключением.

После того как свидетелей удалили из зала, он приступил к допросу обвиняемой для установления ее личности.

Лилиан Хорн рассказывала о себе лаконично и без эмоций. Она не апеллировала ни к состраданию слушателей, ни выставляла себя в выгодном свете, с готовностью и подробно отвечала на все вопросы судьи.

Штурм нашел, что она держится хорошо. Он не подозревал, каких усилий ей стоило выполнение предостережений своего защитника воздерживаться от колкостей и едких замечаний.

Ее поведение импонировало и Председателю суда – его голос заметно смягчился.

– Ну, а теперь к вопросу о вашем браке, – сказал он.

Лилиан Хорн напряглась.

– О браке?.. Но об этом нечего рассказывать.

– Нечего? – Председатель поднял брови. – Однако, как видно из дела, вы были замужем полных семь лет.

– А что в этом странного? – выпалила Лилиан Хорн. – Некоторые выдерживают и дольше.

Напряжение в зале сменилось смехом. Лицо Председателя сохраняло невозмутимое выражение.

– Следовательно, ваш брак с самого начала был несчастливым?

– Такого я не говорила, просто мое замужество не имеет никакого отношения к тому, что сейчас я стою здесь, перед вами.

– Я придерживаюсь другого мнения, – возразил ей Председатель, – если бы вы оставались замужней женщиной, вряд ли связь с вашим шефом представлялась вам столь заманчивой.

– Заманчивой? – повторила Лилиан Хорн. – Связь с директором Кайзером? Да на это можно ответить только смехом!

– Не вижу ничего смешного. Во всяком случае, вам как разведенной женщине приходилось самой заботиться о своем существовании и самой зарабатывать на жизнь, а Курт Кайзер – человек с завидным положением, с большими деньгами, но связанный узами супружества с женщиной, которая давно стала для него обузой.

– Никогда! – сказала Лилиан Хорн с ноткой упрямства в голосе. – Никогда я не интересовалась директором Кайзером.

– Но вы же сопровождали его в поездках!

– Только в качестве секретарши.

– Еще он посещал вас поздно вечером в вашей квартире.

– Неправда!

– Вы будете отрицать и то, что директор Кайзер проявлял к вам определенный интерес?

Лилиан Хорн пожала красивыми плечами.

– Ах, о чем тут говорить – это все были лишь обычные комплименты.

Председатель полистал дело.

– Мы значительно продвинулись вперед, – сказал он и откашлялся, – и можем еще раз вернуться к вопросу о вашем браке…

Лилиан Хорн прервала его.

– Я не хочу об этом говорить.

– Соответствует ли действительности факт, что развод произошел по вашей вине? – Председатель явно пытался дать подсказку подсудимой. – Или речь идет о договоренности между вами и вашим мужем, который сразу же через два месяца после развода вновь женился?

– Нет. Я… – Лилиан Хорн несколько запнулась, потому что вспомнила о предосторожностях адвоката ван Борга. Она чуть не созналась, что изменила мужу. Помолчав, она сказала только: – Развод произошел по моей вине.

Обойдя благополучно подводные камни своего замужества, Лилиан без утайки рассказала о том, каково одинокой работающей женщине найти свое место в жизни и о том, как она попала в приемную директора Кайзера на должность секретарши. Она рассказала и о своей работе по вечерам и выходным в агентстве «Услуги гидов и переводчиков», благодаря которой имела дополнительные доходы.

Прокурор – худой стройный мужчина со светлыми белокурыми волосами – включился в допрос.

– Следовательно, через агентство вы знакомились с интересными мужчинами?

– Интересными? – удивленно протянула Лилиан Хорн. – Ну, это преувеличение.

– Вы правы, это растяжимое понятие, – охотно согласился прокурор. – Я сформулирую иначе: являлся для вас тот или иной клиент достаточно интересным, чтобы завязать с ним близкие отношения?

– Нет, я к этому не стремилась.