Судьба ликвидатора (СИ)

Ирина прикрыла глаза и бессильно запрокинула голову назад.

— Ты в своем институте просто обезумел. — Вымолвила она. — Теперь тебя точно арестуют.

— Скорее всего, да. — Согласился с ней Богдан и вытащил новую папиросу. — Я уже заметил, что за мной следят. А вчера, вернувшись в общежитие, обнаружил, что в моих вещах кто-то копался. Во всяком случае, книги лежали не так, как я их оставил, и вещи в чемодане оказались перевернутыми.

Сестра долго молчала, оставаясь с закрытыми глазами, а затем, когда Богдан уже хотел вновь обратиться к ней, она с решительным видом повернулась к нему лицом и сказала:

— Тебе нельзя возвращаться во Львов. Там тебя арестуют, а вслед за тобой пойдем и мы все.

— А что мне теперь делать? — с надеждой в голосе спросил брат.

— Давай поступим так. — Ирина поднялась с места и стала повязывать голову платком. — Я сейчас поговорю с Марийкой, у нее в отряде жених воюет. Я думаю, она сможет переговорить с ним в отношении тебя, чтобы хоть на какое-то время спрятать тебя в лесу. Если он согласится, то утром отведем тебя в отряд, где ты сможешь отсидеться какое-то время.

Богдан, как и все члены его семьи, знал, что Марийка уже несколько лет связана с подпольем УПА. Поэтому предложение старшей сестры было изначально предусмотрено планом, разработанным Ситниковским.

— А что потом? Всю жизнь прятаться по лесам? — безнадежно возразил Богдан. — Пока не пристрелят, как бешеную собаку.

— А ты хочешь пятнадцать лет отмотать на Соловках? — парировала Ирина. — Иди в дом и жди меня. Только, пожалуйста, родителям ничего не говори.

Она поправила руками помятую юбку и поспешила к калитке.

ГЛАВА 3

Среди ночи Богдан проснулся оттого, что его кто-то настойчиво теребил за плечо. За окном светила Луна, освещая комнату тусклым светом. За ширмой громко храпел отец, создавая особый шумовой фон в доме.

— Вставай быстрее и одевайся. — Шепотом произнесла Марийка, продолжая трясти брата. — Нам нужно до рассвета покинуть село.

— А сколько времени? — потирая глаза, спросил Богдан и быстро начал натягивать штаны.

— Не важно, — ответила сестра, — Нам нужно скорее выйти из дома, чтобы избежать разговоров с родителями. — Она, как ребенка, погладила по голове брата и, улыбнувшись, добавила, — Не волнуйся, мы с Ириной их утром успокоим и что-нибудь придумаем убедительное в твое оправдание.

Вместе они вышли на улицу. Во дворе их ждала Ирина с узелком, в который положила буханку хлеба, шмат сала, несколько отварных картофелин и две головки лука. Она молча поцеловала брата в щеку и, перекрестив на прощание, пожелала доброй дороги. Озираясь по сторонам, Богдан и Марийка поспешили к лесу.

Выйдя на опушку, сестра остановилась.

— Богдан, я дальше не пойду. — Она протянула брату записку. — В лесу тебя будет ждать мой… — она на секунду запнулась, подбирая нужное слово. — Мой друг. Передай ему это письмо и скажи, что оно от меня. Парня зовут Орест, он хороший человек, можешь ему доверять. Храни тебя господь.

Девушка быстро чмокнула Богдана в щеку и, не оборачиваясь, побежала обратно в село.

Так начался новый этап жизни Богдана Сташинского в отряде УПА. Хотя, группу, состоящую из четырех человек, сложно было назвать отрядом, однако, бойцы именно так называли свое подразделение. Нельзя сказать, что новый коллектив принял беглого студента с радостью. Но, тем не менее, рекомендации его сестры, работавшей несколько лет в этом отряде связной, стали надежной гарантией для его командира. Обычно все новички, проходили своеобразный тест на преданность. В первом же бою, новый член должен был на глазах у всего отряда убить того, кто хоть каким-то образом, сотрудничал с новой властью. К счастью, опять же благодаря сестре, сия чаша миновала Богдана. По просьбе Марийки, молодого парня оставили в отряде, исключительно как кашевара, правда, периодически используя и на других хозяйственных работах.

* * *

В один из вечеров, Богдан сидел на стволе поваленного дерева недалеко от костра и от нечего делать строгал перочинным ножом сухую ветку. В этот момент к нему подсел Орест.

— Ну, как тебе у нас? — спросил он у Сташинского.

— Все лучше, чем сидеть в тюрьме? — буркнул в ответ Богдан.

— Это точно. — Потерев колени, согласился тот и, пристально посмотрев на бывшего студента, спросил. — Ты так и собираешься, все время кашу варить или все же будешь вливаться в отряд, как полноправный воин. Рябята уже начинают задавать вопросы по поводу тебя, а не знаю, что им ответить.

— Знаешь, Орест, я и сам вижу, что меня здесь не особо жалуют, но я даже не умею стрелять. И потом, я никогда в жизни даже воробья из рогатки не убивал.

— Ну, это дело наживное. — Засмеялся в ответ боевик, оголив в улыбке кривые, желтые от табака зубы. — Не боги горшки обжигают. Всему тебя научим, было бы желание.

Он пересел на другую часть ствола, чтобы в свете костра видеть лицо Богдана и продолжил:

— Может быть, тебе и не придется кого-то убивать, для этого у нас есть другие люди, не очень-то переживающих о чистоте своих рук.

— Что ты имеешь виду? — не понял дальнего намека Сташинский.