Судьба Конрада

Он обвел взглядом плиту, вязание и стол.

– Должно быть, сюда Милли приходит есть, – сказал он. – Грант, останься здесь на случай, если она появится. Я поднимусь обратно по лестнице посмотреть нет ли ее где-нибудь там.

– Милли увлекается вязанием? – спросил я, но к этому моменту он уже умчался и не слышал меня.

Я вздохнул и сел на стул рядом со столом. Даже если Кристофер отказывался понимать, мне было ясно, что на последней спирали две лестницы каким-то образом разделились. Милли, должно быть, спустилась в месте настолько же отличающимся от этого дома, как деревянная башня от Столлери. И мне не нравился этот дом. Здесь жили люди. Они оставили после себя мебель, одежду и вязание и в любое мгновение могли вернуться и обвинить меня в незаконном проникновении на чужую территорию. Я не имел ни малейшего представления, что тогда говорить. Может, спросить не видели ли они Милли?

Чтобы не слишком нервничать, пока жду Кристофера, я притянул к себе журнал и полистал его. Он был ужасно странным – таким странным, что заворожил меня. На самом деле, таким странным, что я не удивился, обнаружив дату: «Февраль, 1399 год». Он не мог быть настолько старым. Он пах свежей краской и был напечатан на плотной ворсистой бумаге странным вылинявшим красно-синим шрифтом, теми круглыми простыми буквами, которые бывают в книгах для дошкольников. Он назывался «Еженедельный сплетник». В нем совершенно отсутствовали фотографии или реклама, и он был полон длинных статей с названиями вроде «От отрепья к богачам», или «Испорченный медовый месяц певца», или «Скандал в Азиатском банке». Каждую статью иллюстрировали рисунки. Я ни разу в жизни не видел настолько плохих рисунков. Они были так плохи, что большинство из них скорее напоминали карикатуры, хотя художник использовал множество красных и синих оттенков, пытаясь сделать рисунки похожими на настоящих людей. Однако что было действительно странно: половина из них походила на известных мне людей. Леди в начале «От отрепья к богачам» почти могла быть Дейзи Болджер, а один из рисунков к банковскому скандалу выглядел в точности, как дядя Альфред. Но, должно быть, причина просто в том, что они плохо нарисованы. Я посмотрел на большую картинку рядом со статьей под названием «Королевская хроника», и она выглядела в точности как наш король, вот только подпись гласила: «Принц Альпенхольма». Один из придворных, кланяющихся ему, почти мог быть мистером Хьюго.

Ну хватит, подумал я. Это действительно, на самом деле журнал из другого мира. Всё, что я знаю – в этом мире кто-то, похожий на Хьюго, является королевским придворным. Поразительно. И я начал читать королевскую хронику. Я одолел почти всю выцветшую синюю колонку, не понимая, в чем состояло событие или почему оно произошло, когда услышал тяжелые медленные шаги, приближающиеся со стороны буфетной.

По шагам становилось понятно: вы точно не захотите, чтобы этот человек обнаружил вас, сидящим в его доме. Они топали. Вместе с ними доносилось сердитое пыхтение и недовольное ворчание. Я бросил журнал и попытался тихонько ускользнуть в дальнюю кухню. К несчастью, я запнулся за стул, когда соскользнул с него, и он громко заскреб по полу. Человек в буфетной зашагал быстрее и появился в дверях, когда я всё еще был посреди комнаты. Опять мой Злой Рок в действии, подумал я.

Это оказалась грузная женщина с туповатым багровым лицом. Я с одного взгляда понял, что она принадлежит к тому типу женщин, которые знают, что вы замышляете что-то дурное, даже если вы ничего не замышляете, и звонят в полицию. Над головой она держала клеенку от дождя, ноги были обуты в большие резиновые сапоги, и она несла бидон с молоком. И она была ведьмой. Я понял это в тот момент, когда она поставила бидон и спросила:

– Ты кто? Что ты здесь делаешь?

Я чувствовал, как волшебство с жужжанием отделяется от нее вместе со словами.

– Я ошибся, – ответил я. – Уже ухожу.

Я попятился к двери так быстро, как мог. Она затопала ко мне в своих больших сапогах, вытянув руки, готовая схватить.

– Они всегда находят меня, – сказала она. – Они посылают шпионов, и находят меня, где бы я ни спряталась.

Она так говорила, чтобы убедить меня, будто она сумасшедшая и безобидная. Я знал это, потому что чувствовал, как она накладывает чары. Они жужжали у меня в ушах под покровом ее слов, и в итоге я едва мог думать или видеть. Так что я сделал единственное, что мог. Поднял фотоаппарат и сфотографировал ее. Она оказалась ближе, чем я подозревал. Вспышка сверкнула ей прямо в лицо. Она закричала, а клеенка упала, когда она вскинула руки, чтобы спрятать лицо. Ринувшись прочь через вторую кухню, я слышал, как она перелетела через тот стул, который я пнул.

Я промчался как сумасшедший по коридору и выскочил наружу через каменный вестибюль. После чего понесся наверх по каменной лестнице – вокруг и вверх, вокруг и вверх, а вторая лестница головокружительно закручивалась мимо, – пока совсем не выдохся, но я почти не замедлился к тому моменту, когда встретил спускавшегося Кристофера.