Судьба Конрада

Даже Кристофера это усмирило. Мы проплелись к двойной двери, выползли в вестибюль и сконфуженно на цыпочках вошли обратно. Конечно же, неправильно. Мистер Амос заставлял нас повторять снова и снова, в то время как Грегор, убирая обед, метал в нас подлые улыбочки. Нам пришлось входить и выходить пятьдесят раз, и мистер Амос как раз обещал, что мы будем продолжать, пока не научимся входить правильно, когда пришел один из лакеев сообщить, что мистера Амоса зовут к телефону.

– Какое облегчение! – пробормотал Кристофер.

– Грегор, – позвал мистер Амос, – поставь этих двоих чистить серебро до Подачи Чая. Если это тот звонок, которого я ждал, я буду занят всю вторую половину дня, так что тебе придется проследить, чтобы они продолжали работать.

И он поспешил прочь на своих маленьких блестящих ногах.

– Рано я обрадовался, – сказал Кристофер, когда Грегор направился к нам.

– Сюда. Поторопитесь, – велел Грегор, положительно злорадствуя.

Помимо прочих своих недостатков, Грегор был большим. Здоровенным. Легко было представить, как он ударяет тебе в ухо своими мясистыми руками. Без единого слова мы побежали за ним следом, и наши ноги прогремели по вестибюлю: бум-бум-бум. Он провел нас через обитую зеленой тканью дверь и по каменно-деревянному переходу в комнату в самом конце, где находился большой стол, покрытый газетами.

– Ладно, – произнес Грегор. – Фартуки за дверью. Закатайте рукава. Здесь тряпки, а это мастика. Приступайте.

Он смахнул газеты.

– Я вернусь проверить. И тогда я хочу, чтобы мое лицо отражалось в каждой поверхности.

Он оставил нас таращиться на низкую коробку со столовыми приборами и выложенные на другой газете серебряные чайники, серебряные кофейники, несколько кувшинов, черпаки и два ряда гигантских серебряных блюд. За ними воздвигались чаши, супницы, урны и запутанные витые подсвечники – большинство из них громадные.

– Снова солому в золото, Грант, – сказал Кристофер, – и думаю, такое превращение было бы проще.

– Большинство этих вещей уже неплохо блестят, – заметил я. – Найди здесь хорошую сторону.

– Ненавижу хорошие стороны.

Но мы знали, Грегор будет счастлив, если поймает нас на безделье, и принялись за работу. Я позволил Кристоферу намазывать розовую, сильно пахнущую мастику, поскольку это проще, а я был уверен, что и чисткой серебра Кристофер никогда не занимался, а сам взял кучу тряпок и тер, и тер, и тер. Некоторое время спустя я вошел в ритм и начал читать газеты под серебром и думать о другом. Должно быть, эта комната соседствовала с кладовой мистера Амоса. Работая, я слышал его голос, чье гудение доносилось порывами, а время от времени раздавалось громкое рявканье, но я не мог расслышать слов – только голос. Это действовало на нервы.

Я упомянул об этом Кристоферу. Он вздохнул.

Я сделал еще несколько замечаний, и Кристофер не ответил ни на одно. Я повернулся посмотреть на него. Он навалился на стол, немного задыхаясь, а лицо у него стало почти того же серо-белого цвета, что газета на столе. Он перевернул шейный платок задом наперед, чтобы на него не попала мастика, и я заметил, что из-за ворота рубашки свисает золотая цепочка с нанизанным на нее кольцом. Оно звякало о подсвечник, над которым Кристофер работал, поскольку он склонился совсем низко.

Я вспомнил мальчика из школы по имени Хэмиш, который не мог рисовать, поскольку краски вызывали у него удушье. Судя по всему, с Кристофером происходило нечто похожее.

– В чем дело? Тебе плохо от мастики?

Кристофер поставил подсвечник и выпрямился, упершись обеими руками в стол.

– Не мастика, – ответил он. – Серебро. Есть что-то в Седьмой серии, от чего становится хуже, чем обычно. Не думаю, что могу продолжать, Грант.

К счастью, Грегор был слишком ленив, чтобы заглядывать к нам постоянно. Но когда-нибудь он придет. А Кристофера он не любил больше всего.

– Хорошо, – сказал я. – Ты стоишь на стреме у двери, чтобы, когда появится Грегор, ты мог притвориться работающим, а я всё сделаю. Незачем морить себя.

– Правда? – спросил Кристофер.

– Честно, – ответил я и замер в ожидании: теперь он действительно мой должник.

– Спасибо! – горячо поблагодарил Кристофер и отодвинулся от серебра.

Почти немедленно цвет лица у него улучшился. Он опустил взгляд и заметил, что золотое кольцо свисает из-под рубашки. На мгновение на его лице появилось выражение ужаса. Он стремительно заправил кольцо и цепочку под рубашку и повернул шейный платок, чтобы закрыть их.

– Я твой должник, Грант, – сказал он, подойдя к двери. – Что я могу для тебя сделать?

«Удача!» – подумал я. К этому моменту Кристофер вызывал у меня такое любопытство, что я чуть не выпалил, что хочу, чтобы он рассказал мне о себе всё. Но не выпалил. Кристофер принадлежал к тому типу людей, к которым следует приближаться осторожно. Так что я ответил:

– Сейчас мне ничего не нужно. Дам тебе знать, когда понадобится.

– Справедливо, – сказал Кристофер. – Что это за гудящий звук доносится из-за стены?

– Мистер Амос разговаривает по телефону, – ответил я, взяв подсвечник и начав тереть.