Судьба (книга первая)

— По степи много шакалов рыскает — все они рыскают…

— Безбожники окаянные!

— Вот тебе и свадьбу сыграли…. Как отцу сказать?..

— Оразсолтан-эдже жива ли?

— Жива… Отвели её в кибитку…

— Плачет она… Песню какую-то поёт. Может, умом от горя тронулась?

— Тронешься, когда родную дочку бандиты из рук вырвали.

— Ах, сестрицы, что же теперь будет?

— Догонять надо! Поубивать их, как бешеных собак!

— Надо на коней, да в погоню — далеко не уйдут.

— Пусть наши мужчины берут ружья и догоняют!

— Верно!

— Правильно, пусть скачут!

— Ай, вах, далеко они удрали…

— Дальше земли никуда не денутся…

— Ну, довольно! — снова вмешалась Огульнияз-эдже, унимавшая кровь на плече Дурды; мальчик стонал и болезненно морщился. — Козлёнок блеял да жил, а ягнёнок молча подох. Чего попусту языком молоть? Снаряжайте наших джигитов… Эй, мужчины, садитесь на коней да снимите позор с аула!

— Где они, кони? — угрюмо сказал тот, что стрелял. — На наших клячах далеко не ускачешь, эдже. Их хромой ишак обгонит…

— У арчина[19] есть лошади, — сказала одна женщина.

Её поддержали.

— Верно, у Мереда-ага есть!

— Добрые кони…

— Два приза на прошлых скачках взяли…

— Пошли к арчину!

— Да он тоже на базаре.

— Жена дома. И лошади дома — сама видела, работник поить их водил.

— А может, эти джигиты просто пошутили? — предположил кто-то.

— Муллой тебе быть, сестрица! — насмешливо отозвалась Огульнияз-эдже, направляясь к дому арчина. — Зайца на вертел посадили, а он всё думал, что с ним шутят.

Жена и сноха арчина Мереда стояли у своей кибитки, издали посматривая с любопытством, что там творится в ряду Сухана Скупого. Подойти ближе они считали ниже своего достоинства.

Когда женщины, коротко объяснив случившееся, попросили коней, жена арчина некоторое время молчала, словно поражённая их дерзостью. Какое ей в конце концов дело до этой смазливой оборвашки Узук, дочери байского чабана! Умыкнули её — и слава аллаху, одной задавакой в ауле меньше. Стоит ли из-за этого пустяка шум поднимать!

— Рассёдланы наши кони, — высокомерно ответила она. — Всё равно не догоните… И потом — наши кони не привыкли к чужим седокам…

Пришлый парень, служивший в работниках у арчина, с готовностью выступил вперёд.

— Есть сёдла, хозяйка… Я уже подседлал троих на всякий случай. Можно прямо садиться и ехать…

Жена арчина неожиданно рассвирепела,

— Кто тебе велел седлать?! Меред-ага приедет вечером — я тебе велю глаза твои бесстыжие выколоть! Ишь, нашёлся указчик! Немедленно расседлай и попону накинь на лошадей, а то я тебя самого взнуздаю, ишак безродный.

Парень безропотно кинулся исполнять приказание. Окружающие недоуменно пожимали плечами: с чего это женщина взбеленилась, стыд забыла — перед людьми нехорошими словами работника ругает? Но жена арчина Мереда знала, почему ей не нужно, чтобы аульчане догнали похитителей и вернули Узук! Недобро блеснув глазами, ещё живыми и страстными на тронутом увяданием лице, она отрезала:

— Коней не дам! Я ими не распоряжаюсь. Пуля попадёт или захромает какой — как мужу отвечать буду? Не дам!!

— Пусть не доведётся хозяину ездить на коне, который не пригодился в такой день! — возмущённо зашумели женщины.

— Пусть они околеют в стойле!

— Пусть им…

Жена арчина презрительно скривила губы и, удовлетворённая, хлопнула дверью кибитки. Сноха торопливо последовала за ней.

Лучшую дыню съедает шакал

Чтобы обмануть возможную погоню, похитители свернули с большака и гнали по бездорожью до тех пор, пока взмыленные кони начали спотыкаться. Тогда они поехали шагом.

Косясь на безжизненное тело девушки, Ковус спросил:

— Куда поедем, Аманмурад?

Косоглазый брат Бекмурад-бая понял вопрос, но счёл нужным притвориться непонимающим.

— Как это — куда? Разве мы заблудились?

Он потрогал опухшее, в кровавых подтёках лицо, хищно оскалил зубы и тоже взглянул на неподвижную Узук, перекинутую через шею коня, словно длинный чувал с пшеницей. Ковус перехватил его взгляд, посмотрел на свою руку, где чернел след от ножа Огульнияз-эдже, выругался, пощупал шишку на голове — от чьей-то палки — и повторил:

— Я спрашиваю: к кому мы «её» повезём!

— Прямо к себе домой, — продолжал притворяться Аманмурад. — Если такое сокровище нашёл, можно никого не стесняться… А куда нам ещё ехать? Может, ты, Сапар, знаешь?

Третий всадник, тот, что подхватил Узук с земли, подъехал ближе.

— О чём вы спорите?

— Да вот Ковус сомневается, куда нам везти девушку, Я говорю, прямо домой надо ехать. А ты как думаешь?

Дуя на посиневшую от удара шеста кисть руки, Сапар пожал плечами и посмотрел на Ковуса,

— Смотрите сами. Я бы на твоём месте поостерёгся домой ехать. Сам знаешь, какой шум женщины поднимут…

— Вот и я об этом говорю, — поддержал Ковус. — А нам лишний шум ни к чему. Того, что мы наделали, вполне хватит.

Аманмурад дёрнул усом в кривой усмешке.

— Никакого шума не будет! Любой бабе шею сверну, если задумает скандалить… Со мной шутки плохи.