Судьба империи

Почему именно мышления и деятельности? Мы хотим осознанно воспроизводить условия нашей человеческой жизни и развиваться, обгоняя наших «партнеров». Поэтому нам нужно вскрыть генезис основных «единиц» общественной практики: в каких ситуациях и для решения каких проблем возникали те или иные идеи? Как они воплощались, какие трансформации, метаморфозы и мутации в новых условиях и обстоятельствах претерпели? Какие новые проблемы возникли в процессе их практики? Какие изменения нужно привнести в саму практику, чтобы продолжились Жизнь и Его Творение. Именно в таком контексте нам надо разобраться с «капитализмом», «социализмом», «революциями», «рынком», «демократией» и пр.

Такая реконструкция есть одновременно и наше освобождение от старых форм. Фактически мы заново должны продумать все мыслительные и деятельностные ходы европейской истории. Превратить их в живую и актуальную способность мыслить и действовать. Например, исторический опыт социалистического строительства сделать нашей политической и управленческой квалификацией. Только так в своих действиях можно стать сообразными историческим процессам.

Эта реконструкция должна позволить нам вырваться из плена прежних мыслительных форм, распрощаться с давно отжившими и не адекватными нынешним ситуациям теоретическими конструкциями прошлых эпох, освободиться от практики обветшалых культурных норм. Мы должны обрести свободу перепроектирования и переделки. Нам надо перестать быть идолопоклонниками.

А с другой стороны, необходимо понять, что же в нашем распоряжении есть бесспорно ценного, без чего ни выжить, ни развиваться нельзя. Что нужно взять с собой в нашем движении вперед. Что из доставшегося наследства следует превратить в наше живое наследие. То, что мы будем хранить, воспроизводить и развивать как свой важнейший ресурс.

Поэтому наша версия европейской истории есть описание этих процессов мышления и деятельности, составляющих суть эволюции общественной практики. Точнее, описание нашего участия в этих процессах. Как именно мы к ним подключены.

Эта книга – попытка первого наброска такой истории. Это, прежде всего, схема синтеза, собственно результат исторического конструирования. Это не просто русский взгляд на европейскую историю. Это постмарксистский взгляд – «мыследеятельностный».

Часть 1 Кто мы

Глава 1 Наша религия

Решительно невозможно быть кем-то и ни во что не верить.

В области познания невозможно изгнать всякую веру и основываться только на опровергаемых представлениях, как это приписывают науке. Наука в действительности лишь меняет одни символы веры на другие – приемлемые для современного сознания. Знание растет (строится) на каркасе веры, является формой ее существования. Вера скрепляет всякое знание – и опытное, и теоретическое, и рассуждение, и доказательство. Без клея веры рассыпается любая конструкция знания. Человек же, действительно отказавшийся от веры (значит, и от знания), приходит туда же, куда и Сократ: «Я знаю лишь, что я ничего не знаю».

Мы говорим здесь не о религиозном чувстве, не о субъективном переживании, а об объективном и необходимом способе включения человека в культуру, цивилизацию, историю, способе, вне которого такое включение либо неполноценно, либо невозможно вообще. Вне которого нет собственно человека.

В конечном счете мы есть то, во что мы верим. Наша вера определяет нашу судьбу (может быть, совсем иначе, чем обещано самой верой). Без веры мы никто.

Мы включились в доминантную веру европейской (то есть средиземно-балто-черноморской) цивилизации тем же способом, что и Древний Рим – путем принятия христианства в качестве государственной религии.

Кризис либерально-демократической веры

Христианство явилось (и остается) революцией в человеческой культуре. Подлинно (действительно) существующим стал признаваться отнюдь не видимый (материальный, натуральный) мир, а единый и невидимый Бог, волей которого и поддерживается существование мира. Без этой революции в мировоззрении никогда не смогла бы появиться на свет и современная наука. В то же время Бог христианства в отличие от других религий единобожия – не только абстрактный субъект, но и личность, открывающаяся и доступная человеку еще и в человеческой же ипостаси. Что во многом определило доминантный характер нашей веры, ее развитие и кризисы (ереси).