Судьба императора Николая II после отречения

Пройдет 12 с половиной лет, и в январе 1931 г. Сталин заявит в ответ на вопрос, поставленный Еврейским телеграфным агентством: «В СССР строжайше преследуется антисемитизм, как явление, глубоко враждебное советскому строю. Активные антисемиты караются по законам СССР смертной казнью» (Шварц С.М. Антисемитизм в Советском Союзе. Нью-Йорк, 1952, с. 100). А своих слов, как известно, Сталин на ветер обычно не бросал. (Своеобразный «кульбит» истории: многие нынешние «антисталинисты» горячо ратуют за принятие особого закона о борьбе с антисемитизмом, наподобие того, который действовал с 1918 года.)

В первые годы советской власти дело усугублялось еще и тем, что пресечение антисемитизма возлагалось на органы ВЧК, где засилие еврейского элемента особенно сильно бросалось в глаза. Свидетельств тому множество. В.Г. Короленко, которого никто не заподозрит в подыгрывании антисемитизму, переживая в Полтаве смутные годы, был прекрасно знаком с деятельностью большевиков и, в частности, чекистов. В своем дневнике он оставил в 1919 г. следующие записи: «Среди большевиков – много евреев и евреек. И черта их – крайняя бестактность и самоуверенность, которая кидается в глаза и раздражает». «Большевизм на Украине уже изжил себя... Мелькание еврейских физиономий среди большевистских деятелей (особенно в чрезвычайке) разжигает традиционные и очень живучие юдофобские инстинкты» (В.Г. Короленко в годы революции и гражданской войны. Вермонт (США), 1985, с. 162, 165).

С.П. Мельгунов издал в 1924 г. в Берлине воспоминания некоего В. Фишера «Записки из местечка», в которых содержится очень интересное свидетельство. Однажды Фишер разговорился с одним коммунистом, заявившим, что евреи в партии «играют главную роль» и «в общем портят дело», проявляя излишнюю жестокость. «То, что говорил коммунист о евреях, было показательно, – писал Фишер. – Я сам уже от многих слышал жалобы, что многие дела в Чеке не кончались бы так трагически, если бы не вмешательство чекистов-евреев: русский чекист, говорили, уже смягчился, но вмешивался еврей, – и дело кончалось скверно... И вот антисемитизм на моих глазах проникал в красную армию, были целые отряды, охваченные страстной ненавистью к евреям. Мнение, что большевизм – еврейское дело, сложилось в населении быстро и было вполне понятно: у нас, по крайней мере, большинство являвшихся большевицких деятелей были евреи» (На чужой стороне, Берлин, 1924, т. VII, с. 120).

Другой источник по интересующей нас теме Мельгунов издал в девятом томе сборника «На чужой стороне» (Берлин, 1925). Это были показания в октябре 1919 г. Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, учрежденной Деникиным, бывшего следователя Киевской губчека М.И. Болеросова. Коснувшись вопроса о национальном составе чекистского органа, последний утверждал, что «по национальностям можно смело говорить о преимуществе над всеми другими евреев. Ввиду того, что число сотрудников «чека» колебалось от 150 до 300, то и точные цифры привести здесь нельзя. Я не ошибусь, если скажу, что процентное отношение евреев к остальным сотрудникам «чека» равнялось 75: 25, а командные должности находились почти исключительно в их руках». Далее следовала подробная характеристика руководящих лиц Киевской губчека и ужасных методов их «очистительной» революционной работы. Из 21 упомянутого Болеросовым имени 17 человек были евреями.

Любопытная деталь! Как сообщал бывший следователь, «1-го мая (1919 г.) раздался по «чека» клич: в целях агитационных требуются расстрелы евреев. Немедленно представить соответствующие дела. Кроме того, на видные должности в «чека» не назначать евреев, и вот, в результате этого, идет переформирование...» (Указ. соч., с. 117—121, 132, 137). Причиной этих внезапных действий стала секретная директива из центра, нацеленная на смягчение чрезмерного представительства в чекистских органах лиц еврейского происхождения и показательное включение таких лиц в число подвергающихся репрессивным мерам. Однако, как показал Болеросов, позже выяснилось, что почти все руководители, покинувшие Киевскую губчека после неожиданного переформирования, оказались во главе Всекрымской чека, где им предоставилась возможность еще сильнее обогатить свой карательный опыт.