Судьба и удача

— Это к лучшему. Твой груз вины тяжек, но совершенно не заслужен, оставь его. Или из-за преданности брату ты всю жизнь собираешься себя истязать? Изводиться от мысли о том, что время залечивает раны, и с каждым днем тоска становится все менее ощутимой?

— Не важно, — отмахнулся Эрн и, усевшись на ковер, взял свою пиалу с кофе. На востоке этот чудесный напиток не был дорогим, как, к примеру, на западе или севере. Поэтому здесь все пили кофе и утром, и днем, и вечером. Принц сделал глоток и взглянул на Анну. А ведь она была права, полностью права. — Вскоре тоска сменится скукой, а потом я привыкну к жизни без него.

Анна замолчала и принялась дуть на кофе, который никак не хотел становиться хоть чуточку холоднее.

— Сегодня мне нужно навестить дядю. Он сейчас в Антараге и просил зайти к нему, — через некоторое время продолжила эльфийка, пододвигаясь ближе к юноше. — Придется развлекать его разговорами о своей жизни, выслушать наставления о том, что пора бы мне уже обзавестись семьей и детьми, пора бы повзрослеть… Он беспокоен моими вечными скитаниями. Говорит, мол, ты нигде не находишь ничего интересного. Рада, что дядя не осведомлен обо всех моих увлечениях. Кстати, — она сделала большой глоток напитка, — ты не забыл, куда мы направляемся сегодня ночью?

Эрн с интересом посмотрел на собеседницу, пытаясь уловить в ее чертах насмешку.

— Нет, не забыл. Ты об этом так говоришь, будто нам нужно сходить до лавки булочника и не более того. Я по-прежнему считаю, что эти твои затеи — неоправданный риск. У нас хватает денег на все. Ну зачем понапрасну рисковать?

— Ты же знаешь, — она скорчила умильную рожицу, словно объясняла что-то трехлетнему ребенку, — дело не в деньгах. Коллекционирование — это увлечение, страсть. Процесс добычи… — Анна уставилась в потолок, выбирая нужное слово, — предметов для моего скромного собрания — часть увлечения. И стоит заметить, одна из интереснейших его частей! А вдруг мы найдем что-нибудь этакое? Словом, никогда не знаешь, что тебя ждет. Все остальное так скучно, — вздохнула девушка.

— Сказал бы я, что нас там ждет, но не буду. Когда-нибудь мы попадемся, попомни мои слова, — отозвался юноша и взглянул на лицо Анны, ожидая ее реакции.

— Ну и что. — Она равнодушно дернула плечиками. — Ты просто трусишка, — с вызовом бросила эльфийка. — Не хочешь идти со мной, я сделаю все одна. А ты пропустишь самое интересное.

— Это я-то трусишка? — улыбаясь, удивился Эрн.

— Ага, ты, — поддразнила его Анна. Юноша видел по ее глазам, что она вот-вот готова рассмеяться.

— Нет, я тебя одну никуда не отпущу. Ну, вот скажи, чтобы ты делала в прошлый раз без меня?

— М-м-м… — замялась девушка.

— То-то же, — шутливо погрозил пальцем юноша. — И не нужно говорить об этом так, будто все твои авантюры не опаснее прогулки по городу.

— Твои? — переспросила Анна. — Уже давно можно сказать, что они стали нашими.

— Согласен, — кивнул юноша.

Темная эльфийка любила отыскивать захоронения богатеев, как людских, так и своих соплеменников, а затем наносить визит этим самым толстосумам. Лежа под песком и каменными плитами они не могли посмотреть на Анну свысока, отмахнуться от нее презрительным жестом или попросту выставить за дверь непрошеную гостью. И этим девушка пользовалась.

На востоке важных и состоятельных при жизни персон хоронили соответствующим образом. Для этого создавались отдельные фамильные склепы, которые строились прямо посреди пустыни. Некоторые гробницы со временем становились заброшенными. То ли песчаные бури делали свое дело, то ли просто к усыпальницам забывали дорогу из-за постоянно меняющегося ландшафта пустыни. Память предков вместе с грудами тяжелых украшений, золотой посуды и драгоценных камней оказывалась глубоко под песком.

Большинство гробниц располагались недалеко от поселений, и в связи с этим хорошо охранялись, но были и такие, до которых добраться без проводника, знающего, за какой скалой свернуть направо, а за каким холмом налево, могли лишь опытные следопыты и охотники за сокровищами. Забытые среди безграничных песков склепы не нуждались в живой охране. Пустыня невольно сама защищала покой усопших, отпугивая горе-вора жутким зноем, ядовитыми насекомыми и змеями. Однако люди, жадность в которых гасила остальные чувства, все же находились. Многие сложили головы среди раскаленных барханов в поисках золота мертвых.

Оказавшись в склепе какого-нибудь разжиревшего торговца или видного придворного, Анна не брала оттуда никаких сокровищ, кроме тех, на которых стоял фамильный герб. Таковыми предметами обычно являлись небольшие парадные щиты, массивные подвески, перстни, иногда встречались и золотые кубки, на которых было выгравировано изображение. Именно такие драгоценности и коллекционировала эльфийка.

Порой девушке нужны были деньги, и не малые, для второй ее страсти, о которой, впрочем, как и о первой, дядя не имел ни малейшего понятия. Лишь тогда Анна брала из гробницы немного побрякушек: пару сережек с крупными камнями, ожерелья с россыпью самоцветов, несколько колец с застывшими на них золотыми пчелками и жуками.