Судьба и ремесло

Кто знает почему, но потерянное всегда кажется дороже того, что есть, что удалось, что закончено. Рассказывая по телевизору или на встречах с публикой о своей судьбе, противно жаловаться. Но, думаю, у каждого из тех, кто жил в ту эпоху, найдутся воспоминания, которые, как подводная часть айсберга, являются скрытым основанием того, что видимо всем издалека. И не будь этой подводной части, на поверхности болталась бы только плоская льдинка, да и то пока холодно. А в жаркую пору и та бы растаяла.

Так оно и в судьбе. Коли есть что-то дорогое, незабвенное, давшее тебе подняться и увидеть больше, чем видишь, лежа на плоскости обыденной жизни, оно навсегда с тобой.

Последняя наша встреча состоялась в Париже, после его бенефиса, имевшего оглушительный успех. Все было замечательно. Обнялись. А он через переводчика вдруг говорит: «Боже мой! Я уже сейчас слабый, старый. Я же не могу уже многого сделать из того, что делал. Я же делал лучше! Но почему же тогда, тогда они так этого не принимали, как сегодня?»

В те времена ему приходилось гастролировать по всему миру, бог знает где. Он годами не появлялся в Париже. Во Франции к нему относились с любовью, понимали, кто он есть. Но такого приема, такого праздника, каким стало то его выступление, не было. И он с горечью жаловался на это. Ну что тут было говорить? «Нет пророка в своем отечестве. У нас об этом давно знают», — ответил я. Он засмеялся. И вдруг сказал, что собирается сделать что-то по Гоголю.

У меня на стене, над маленьким столиком, висит в рамочке фотография, которая запутанным путем, долго путешествуй, совсем недавно все-таки добралась ко мне. На ней постаревший, но удивительно приветливо улыбающийся Марсо возле афиши своего вечера, на которой написано: «Шинель».

Итак, круг замкнулся.

Земные и легендарные герои

Всякие разговоры о кино или театре, как правило, касаются современного героя. Если собрать все статьи на эту тему, вероятно, получится целый трактат. Однако никакие, даже самым тщательным образом разработанные рецепты не в силах рекомендовать тот устойчивый состав, из которого можно было бы наверняка слепить неповторимый характер.

Видимо, виной тому сама быстротекущая жизнь, которая постоянно обгоняет отстоявшиеся в кабинетах нормы, выдвигая всё новые и новые живые черты, детали облика нашего современника.

Разумеется, записи, собранные в этой главе, никоим образом не открытия, не секреты создания идеального героя, а лишь продолжение старого, давно начатого разговора, только некоторые наблюдения за самим героем и его отражением на экране и сцене. Время от времени такой материал, очевидно, накапливается у каждого художника, критика или даже просто внимательного зрителя, поскольку развитие театра и кинематографа рано или поздно вызывает новые приемы актерской игры и требует нового воплощения драматургического материала. Даже в классических, знакомых образах появляются какие-то сегодняшние штрихи, вызывающие одобрение или недоумение публики.

В этом смысле мы постоянно являемся свидетелями забавного переселения душ: черты современности и страсти нынешних героев оказываются достоянием образов классических, в то время как порой образы современные, гораздо ближе стоящие, чахнут от старомодности и традиционных штампов.

Представьте себе любого легендарного человека, который в реальной своей земной жизни был героем и останется таковым в памяти потомства. Пусть это будет для России, к примеру, Александр Невский или Сусанин. Важно, что мы имеем дело с фигурой уже сложившейся, наделенной определенными деяниями и характером.

Кажется, чего проще — сочините о нем пьесу, сценарий или роман, и вы почти автоматически становитесь создателем образа положительного героя. Кстати, на практике иные авторы прибегают к этому способу «творчества», полагая, что главный козырь уже у них в руках. Однако достаточно обратиться к некоторым фильмам, спектаклям, книгам, и можно заметить: историческая достоверность еще не гарантия того, что перед зрителем явится образ настоящего, живого и полнокровного героя.

Подобно тому, как слепок, маска с лица Пушкина — это совсем еще не образ поэта и самая добросовестная копия — не произведение искусства, одно лишь точное описание положительных деяний и черт никак не обеспечивает создания художественного образа. Герой фильма или спектакля, кроме того, обязательно должен обладать и живой силой воздействия, и непосредственной связью с теми, кто пришел сегодня в зрительный зал.

Наверное, всякий историк заметит вам, что Александр Невский из фильма Эйзенштейна достаточно далек от своего прототипа. Обаяние Черкасова, возможно, было совершенно несвойственно князю, но зато как оно необходимо образу, созданному в картине. Мало того, в другом фильме о том же Александре Невском в исполнении и постановке других кинематографистов наверняка будут использованы совершенно иные краски, иные приспособления, хотя цель остается та же — создание образа легендарного русского полководца.