Судьба грязнокровки

— Ну, тогда лучше на живот, — рекомендовала Беллатрикс: — У женщин спина важней для демонстрации. Даже купальники есть, закрывающие живот. А с изуродованной спиной, ты себя точно лишишь многих возможностей. Да и на животе легче их контролировать. Ты что решила на себя руны наносить? Ты с этим поосторожней!

— Нет, я просто… не важно. Хочу кое–что попробовать… если решусь. Мне кровь откуда–то брать надо, — сбивчиво ответила Гермиона не желая говорить о том, что у нее есть кровавое перо.

— Даже если ты активируешь руны, толку будет мало, — ответила Беллатрикс: — Кровь быстро высохнет. Эффект не больше часа. Если бы можно было сделать что–то долгоиграющее рунами, я бы сама уже что–то себе наколдовала. Обогрев в камеру, например. Мерзну постоянно…

Гермиона сама также решила активировать на пробу те участки рун, которые вполне разобрала и была уверена в их смысле. Она начала старательно обводить рунную цепочку, которая была эквивалентом патронуса. Она могла и камеру слегка согреть и дементоров отпугнуть.

При помощи окклюменции, Гермиона вызвала в своей памяти самый радостный день в свой жизни — первый день, когда она увидела Хогвартс с лодки. Хотя сейчас она понимала, что это было весьма не радостно, попасть в магический мир, но окклюменция позволяла отделить первое светлое впечатление от последующего негативного опыта. И в приподнятом настроении, игнорируя боль на животе, она закончила обводить своей кровью все руны. Те по окончании вспыхнули и в камере сразу стало светлей и теплей.

— Сработало! — радостно выдохнула она: — У меня теперь теплей в камере! Леди, спасибо за советы! Нелепо звучит, но вы мой самый лучший преподаватель. В Хогвартсе нас не баловали высоким уровнем преподавания. Все приходилось постигать самой…

Беллатрикс что–то неразборчиво буркнула, чувствуя легкую зависть к соседней школьнице и сжалась у себя на нарах, пытаясь согреться. Но потом и до нее слегка дошли согревающие чары из–за стены. Сильная ведьма! — подумала Беллатрикс. Интересно, из какого она рода?

***

Пригревшись в камере Гермиона стала неожиданно болтливой и начала рассказывать свой незнакомой соседке как она провела лето. Сработал эффект «незнакомого попутчика». Вначале рассказала о своей поездке в Болгарию в гости к Краму. Хотя не пересказывала свои тайные надежды вырваться из под опеки Дамблдора и перевестись в Дурмштранг. Но та и так поняла недосказанное, судя по едким комментариям.

— Значит родителям Крама ты не приглянулась? Бывает… — добродушно заметила Беллатрикс.

Потом Гермиона рассказывала, как провела некоторое время в штабе «Ордена Феникса». Поскольку сама она в Ордене не состояла и тайн их деятельности не раскрывала, она посчитала, что допустимо рассказать историю про забавный кричащий портрет и роман старого оборотня и юного аврора. Соседку почему–то история весьма заинтересовала.

— Все–таки я не понимаю Нимфадору, — сплетничала пригревшаяся Гермиона: — Как можно увлечься оборотнем? Хотя она его не видела в полнолуние…

— А ты видела?

— О, да!!! — хихикнула Гермиона: — Он меня и Гарри Поттера гонял целый час по Запретному лесу. Чуть не сожрал гад. Это было так жутко! И ведь убивать его было нельзя, типа друг его семьи, и самой быть сожранной не хотелось. Кошмар какой–то…

— А в облике человека он красавчик?

— Да, нет, не сказала бы, — рассеянно ответила Гермиона: — Римус, он скорей замухрышка. И одевается как нищий. Не знаю, как им можно увлечься. Разве что…

— Что замолчала? На зелья приворотные намекаешь? — ехидно спросила Беллатрикс.

— Ну, в общем, есть такое увлечение у великого старца, — смущенно призналась Гермиона: — Любит он браки устраивать своим сторонникам. Даже боюсь представить кого он мне готовит в постель… Если даже девушке из рода Блек он подкладывает оборотня!

— Что?!! — возмущенно завопила Беллатрикс: — Так ты про мою племянницу говорила? Малышку Нимфи? Убью тварь мохнатую!

— Э… так вы леди Лейстрендж? — запоздало догадалась Гермиона, кто её наставница по зоне. Вот черт! Опять предательницей стала. Теперь и Римуса предала.

— А ты сама–то кто? И какого Мордреда являешься сторонницей Дамблдора, если он тебе не нравится?

— Видите ли, леди Лейстрендж, — осторожно начала отвечать Гермиона: — Мне выбирать не приходилось. Шляпа меня распределила на Гриффиндор, и я по умолчанию являюсь сторонницей Дамблдора. Иначе просто не вижу способа выжить.

Господи, только бы она пьесу Шварца не читала, про «Убить дракона» — думала Гермиона. А то ведь достанет приколами, «Вас учили плохому? Но почему ты стала первой ученицей?». Беллатрикс не стала разводить интеллигентских подколок, а просто пообещала всех закруциатить, когда её господин вытащит из камеры.

***

Дверь камеры Гермионы среди ночи вдруг разлетелась на куски и к ней вошла Беллатрикс с палочкой в руках. «Все, мне конец!» мелькнула мысль у сжавшейся девушки.

— Привет гриффиндорка! — усмехнулась Беллатрикс: — Не бойся, я детей не мучаю. У меня принципы есть! Темный лорд нас решил наконец освободить, зашла попрощаться. А то, может с нами пойдешь?