Судьба генерала

— Надо дать этому прыткому русскому генералишке почувствовать, что наследник престола — можно сказать, без пяти минут шах, ведь отец болен и стар, — настроен очень решительно, даже беспощадно. Он во что бы то ни стало вернёт захваченные русскими в прошлую войну персидские земли Закавказья. — Аббас-мирза сжал пальцами бороду и больно дёрнул. — Запомни, ты должен быть суров и непоколебим! — сказал сам себе.

Глаза шахзаде засветились злобным блеском. Несмотря на женственность, а может, как раз благодаря ей он был очень, даже более того — патологически жесток и памятлив на любые обиды. А военный разгром, который ему устроил русский генерал Котляревский, буквально разогнавший огромное персидское войско, навсегда остался самой чёрной страницей в жизни наследника. К тому же шахскому сыну пришлось удирать, как зайцу, от казаков, чуть не захвативших его в плен. И — о, позор на его голову! — именно он, правитель Азербайджана, сам был вынужден отдать русским четыре года назад, в 1813 году, по Гюлистанскому договору северные области своей провинции. Теперь Аббас-мирза спал и видел только одно: огнём и мечом пройтись по всему Закавказью, вышвырнуть русских за Кавказский хребет и калёным железом выжечь даже само воспоминание о присутствии неверных в персидских владениях. Для этого он и пошёл на сближение с англичанами, которые за приличные деньги создавали ему новое регулярное войско и, что было главным, хорошую, современную мощную артиллерию, без неё, как убедился на своём печальном опыте шахзаде, успешно воевать с русскими невозможно.

Аббас-мирза прошёл мимо густых цветущих кустов сирени, но не заметил сильного аромата цветов. Не до этого ему было. Правитель Азербайджана подошёл к двум большим прудам, разделённым невысокой ступенью журчащего водопада, остановился, задумчиво глядя на бегущий, сверкающий на солнце поток. Сзади раздалось мягкое шуршание песка под чьими-то осторожными шагами. Шахзаде обернулся. Перед ним почтительно склонился Мирза-Безюрг, каймакам, пользовавшийся наибольшим доверием Аббас-мирзы, так как когда-то был его воспитателем.

— Да сияет вечно красотой, здоровьем и мудростью будущий наш шах, — проговорил Безюрг и выпрямился.

Это был высокий, худощавый старик с неприятным, изборождённым глубокими морщинами длинным лицом, с подбородка которого свисала жидкая бородёнка. Но глаза каймакама были необыкновенно живыми и порой кололи собеседника пронзительным взглядом, как шилом. Сейчас же он скромно смотрел себе под ноги и только изредка и вскользь обращал взор на собеседника.

— Ну что, придумал, дедушка, что-нибудь особенное для встречи этих русских? — спросил Аббас-мирза, всегда так величавший ближайшего советника и правую руку в делах управления провинцией. Да к тому же один из сыновей Безюрга был женат на сестре шахзаде, дочери шаха. Так что они были ещё и свояками.

— Уже сейчас мои люди в Тифлисе и по всему краю, захваченному у нас неверными, внимательно следят, что делает сам сардарь Кавказа и чем занимаются его помощники. Вот я принёс тебе, о мой господин, список состава русского посольства. Его только что привёз мне мой верный человек, купец Зейтун, приехавший с караваном из Дагестана, он заходил и в Тифлис. Среди них я выделил красным значком тех, кто нам особенно опасен и за кем нужен глаз да глаз. Это из дипломатов — действительный статский советник Негри, а среди военных, которые служат в штабе и являются глазами и ушами самого сардаря, — барон Рененкампф, штабс-капитан Коцебу и штабс-капитан Муравьёв. И здесь необходимо отметить, что среди военных существует вражда: русские по происхождению офицеры не любят немцев.

— Вот на этом и нужно сыграть, — проговорил Аббас-мирза. — Ведь у них, я вижу, как у нас: одно племя не любит другое и борется с ним — азербайджанцы с персами, курды с бахтиярами и лурами. Англичане хорошо говорят по этому поводу: «Разделяй и властвуй».

— Англичане умные люди и всегда себе на уме. Этому у них можно поучиться. — Безюрг искоса взглянул в лицо шахзаде. — Русские с немцами — это, конечно, не курды с лурами, они глотки друг другу не режут, но при случае подножку друг дружке уж точно с удовольствием подставят. Хе-хе-хе… — рассмеялся хриплым смешком старик. — И как мне доложили, немцы, они больше в штабе с бумагами возятся, чертят большой чертёж нашей земли, пишут целую книжку, в которой записывают, где у нас кто живёт, чем занимается, кого какое племя любит и кого ненавидит… А вот русские штабные — те поживее, попроворнее и посмелее. Они и сами на встречи со своими секретными людьми ходят, да и к нам даже за границу пробираются. Особенно среди них выделяется своей прытью штабс-капитан Муравьёв. Он прошедшей зимой, сняв мундир и переодевшись в наше платье, проник в армянский монастырь Эчмиадзин и там, а также и в его окрестностях встречался со многими людьми, недовольными правлением нашего великого шаха. Кое-кого мы выловили, но эти злодеи разбежались, как тараканы, и попрятались в разные щели, так что их оттуда и шилом не выковырнешь.