Судьба генерала

   — Как? Сам, говоришь?! — вскрикнула его мать в сердцах. Слёзы высохли в её больших карих глазах. — Ах ты паразит этакий! А ты обо мне, о папеньке или о сестрёнках своих подумал, перед тем как бросаться в этот водоворот? Что с нами будет, ты подумал, когда тебя мёртвого у нас на стол положат? Ах ты паразит, ирод ты мой. — Мамаша влепила ему подзатыльник. — Прасковья, выпори ты этого бесёнка, я бы хотела это сделать, да сил у меня нету.

   — Опять пороть? За одно преступление дважды не наказывают, — взвыл возмущённый нарушением элементарных юридических норм Давидчик, вырвался из слабых рук матери и кинулся по дорожке в глубь сада.

   — Лови его, лови! — крикнула слугам зычным голосом Прасковья Николаевна и громко захохотала.

Но то ли маленький Давид был таким юрким, то ли слуги только для вида расставляли руки, но мальчишка пронёсся как вихрь мимо них и скрылся в саду. Все сидящие в беседке рассмеялись.

   — Залезет сейчас наш мокрый юный герой на голубятню и будет жаловаться своим воркующим любимцам на свою злую судьбу, — проговорил полковник Муравьёв, поднимаясь со скамейки. — Отдохнул маленько, пора и честь знать — бумаг в штабе столько накопилось, что ещё работать и работать, тем более что скоро в поход выступаем. — И он, наклонившись, поцеловал жену в щёку, поклонился всем и пошёл уверенной, упругой походкой по дорожке сада.

   — Да, повезло тебе, Сонюшка, — проговорила, усаживаясь на скамью, Прасковья Николаевна своей падчерице. — Хороший тебе, дочка, муж достался: и человек серьёзный, не финтифлюшка какая-нибудь, и бравый молодец.

   — «И метит в генералы», — подмигнула, звонко рассмеявшись, сидящая рядом Нина Чавчавадзе. Она знала совсем недавно написанную Грибоедовым комедию «Горе от ума» наизусть.

   — И это тоже неплохо, — улыбнулась Ахвердова.

   — Кстати, Александр Сергеевич Грибоедов должен скоро пожаловать, — заметила Соня, игриво поглядывая на свою подругу Нину. — Что-то ему уж больно нравится музыкой заниматься с нашей звездой Востока.

Нина вспыхнула, показала язык подруге и побежала по саду. За ней, смеясь, кинулась и Соня.

   — Эх, замужняя уже женщина, а прыгает, как девчонка, — покачала головой Прасковья Николаевна, делая вид, что сердится.

   — Ещё остепенится, — проговорила княжна Саломе, ласково и немного грустно улыбаясь. — Я ведь тоже, когда за Александра замуж вышла, порой тайком ещё со своими куклами играла. Пока молодые, пускай повеселятся. А вот за Давидчиком нужно получше приглядывать, а то он и себя и нас — всех в могилу сведёт. Как представлю, что он с моста в Куру прыгает, так у меня мурашки по коже и голова кружиться начинает. — Она достала дрожащими руками откуда-то нюхательную соль и открыла флакон.

А из сада раздавались звонкие крики детей и громкое весеннее пение птиц. Во всём же изнывающем от жары городке — ни движения. Только трепещут на лёгком ветерке, дующем с гор, листья высоких тополей-раин и высоко в небе над плоскими крышами кружит горный орёл, словно высматривающий чего-то. Вот он снизился и стремительно пронёсся над брустверами, высившимися у Куры. Послышался орлиный клёкот. Ему же в ответ раздавалось добродушное похрапывание часовых, прислонившихся в тенёчке к лафетам пушек и умело использующих длинные ружья для упора. Издали можно было подумать, что бравые вояки просто задумались, глядя на просторы Востока, расстилавшиеся перед ними.

2

Вечером, как всегда, в гостеприимном доме Ахвердовой было полным-полно гостей. Выделялся среди них стройный мужчина с седыми висками, одетый в синий фрак и остро взирающий на всех своими живыми умными глазами из-за стёкол очков в золотой оправе. Это был уже известный всей России Грибоедов. Однако он не поддерживал умные разговоры, которые с ним пытались заводить генералы и полковники да их солидные жёны. Александр Сергеевич как сел после обеда за рояль, так и проиграл до ночи не вставая. Сначала импровизировал весёлые детские танцы. Младшее поколение обоих семей с жаром прыгало и бегало под эти волшебные звуки. Не отрываясь, как зачарованная смотрела маленькая Дашенька на то, как быстро летают по клавишам длинные белые пальцы Александра Сергеевича. Приоткрыв рот, она вплотную подошла к нему. Грибоедов вдруг перестал играть и, схватив в охапку девочку, сверкая озорным взглядом из-под очков, подбросил её вверх. Даша хохотала и визжала от удовольствия. Вся неугомонная детская орава набросилась на великого писателя. Правда, тогда ещё почти никто и не догадывался о будущей бессмертной славе и трагической судьбе этого остроносого господина в элегантном синем фраке, белоснежном галстуке, с живыми, близоруко щурящимися глазами.