Судьба династии

По словам Графа, «занятия Дмитрия Павловича поездами были своего рода священнодействием. Никто не мог отрывать его от работы, и даже сын туда не допускался». Имея неплохой доход, великий князь мог себе позволить собрать редкую коллекцию моделей локомотивов, поездных составов и железнодорожного оборудования. Среди локомотивов были модели французские, английские, американские и немецкие. Дмитрий Павлович был членом английского и французского железнодорожных клубов и через них узнавал обо всех новинках в этой области и выписывал их.

В двух огромных залах замка были расставлены длинные узкие деревянные столы, и по ним проложены рельсовые пути по всем правилам железнодорожной техники. Пространство между шпалами было засыпано жёлтым песком. Все пути были двухколейными и приводили к станциям с сигнальными стрелками, разъездными путями, водокачками и т.д. Станции освещались миниатюрными электрическими фонарями. Пути были проложены и по ровным местам, а где-то поднимались и спускались, проходили по виадукам и тоннелям. Всё устройство было сделано аккуратно, прочно и красиво. Если на эти пути смотреть издали, то создавалась иллюзия настоящих путей с идущими по ним поездами. Это всегда вызывало восхищение гостей. Поскольку Дмитрий Павлович занимался электрификацией, то вдоль путей были установлены столбы-палочки, а между ними протягивалась прочная проволока.

Граф так описывал увлечение Дмитрия Павловича: «Великий князь с увлечением и очень искусно работал сверлом, отвёртками и острогубцами. Помощники были тут же и тоже работали напряжённо и в полном молчании, только изредка слышались реплики и восклицания, если встречалось какое-либо затруднение. Перед окончанием работы великий князь продемонстрировал мне, как ходят его поезда и как он управляет ими из центрального пункта и зажигаются красные и зелёные огоньки семафора и опускаются шлагбаумы. Одновременно по путям ходило несколько составов по разным направлениям, они могли менять ход, останавливаться и переходить с одного пути на другой. Пассажирские составы освещались, и локомотивы имели фары, как настоящие. В полутёмных залах это было замечательное зрелище. Дмитрий Павлович был чрезвычайно горд всем, им созданным. Он объяснял, что хотя это и забава, но на таких моделях можно изучать вообще движение поездов, причины столкновений и воспроизводить крушения. Этим и занимались железнодорожные клубы. Одним словом, это была полезная забава, и, хотя и дорогая, деньги вкладывались в нечто реальное, которое можно было реализовать»[113].

Дмитрий Павлович с детства имел зачатки туберкулёза. В начале 1940 года состояние его здоровья сильно ухудшилось, и врачи положили его в горный санаторий для чахоточных в Давосе в Швейцарии. Однако умереть великому князю было суждено не от туберкулёза, а от уремии. Скончался Дмитрий Павлович 5 марта 1942 года. Из-за сильного снегопада, занёсшего дороги, гроб с телом великого князя везли на санях, запряжённых одной лошадью, а в похоронной процессии участвовало всего два человека.

После смерти княгини Марии Павловны в Констанце в Германии 13 декабря 1958 года её сын Леннарт Бернадот похоронил её в часовне своего замка «Майнау» на острове близ Констанцы, и по завещанию матери перезахоронил к ней её брата Дмитрия, доставив его гроб из Швейцарии.

В эмиграции Дмитрия Павловича повсеместно преследовала тень убиенного Григория. В отличие от Юсупова, он никогда не рассказывал о том, что произошло в ночь с 16 на 17 декабря 1916 года. Понятно, ему хотелось быть если не императором, то особой, приближённой к императору, а не знаменитым убийцей. Не исключено, что его тошнило от лживой версии Юсупова. Кроме того, Дмитрий боялся, что рано или поздно всплывут истинные подробности убийства Распутина.