Судьба Десятой

— Ты уже довольно много потерял и потеряешь еще больше, если не прекратишь это, — возражает Питтакус. — Возможно, наш мир не идеален. Возможно, мы могли бы сделать больше, Сетракус. Но это… это — не ответ. Так ты никому не поможешь. Ты лишь подрываешь их здоровье и мучаешь наш естественный мир.

Сетракус отрицательно качает головой:

— Это не так. Это — прогресс, Питтакус. Иногда прогресс должен причинять боль.

Лицо Питтакуса каменеет. Он поворачивается к «Освободителю» и смотрит, как непрерывный поток лориенской энергии неохотно поднимается из ядра планеты. Решение рождается быстро. Его руки охватывает пламя.

— Возвращайся домой к Сельв, Сетракус. Постарайся забыть об этой безумной затее. А я… вычищу все, что ты тут натворил.

На секунду создается впечатление, что Сетракус обдумывает это предложение. В этот момент я болею за него всем сердцем, честное слово. Я хотела бы, чтобы дед понял, что Питтакус прав, чтобы развернулся спиной к своим механизмам и отправился домой, к моей бабушке. Но я уже знаю, чем все это закончится.

На лицо Сетракуса набегает тень, и полыхавшее в руках Питтакуса пламя внезапно гаснет.

— Я не позволю тебе этого сделать, — говорит он.

* * *

В Зале Старейшин кроме Питтакуса и Лоридаса никого нет. Молодой Гвардеец устало опускается на свой стул с высокой спинкой. Его лицо в синяках, а костяшки пальцев покрыты ссадинами. Более старший Гвардеец стоит по другую сторону стола, склонившись над неким мерцающим предметом, производя над ним какие–то манипуляции своими шишковатыми пальцами.

— Я не согласен с их решением, — говорит Питтакус.

— С нашим решением, — мягко поправляет его Лоридас. — Ты тоже голосовал. Все девять Старейшин голосовали.

— Смертная казнь — это слишком. Он не заслуживает такого.

— Он был твоим другом, — отвечает Лоридас. — Но он больше не тот, кого ты знал. Его эксперименты могут нарушить сам образ жизни нашей расы. Они извращают чистоту Лориен. Нельзя позволить этому продолжаться. Его следует полностью устранить. Вычеркнуть из истории нашего мира. Даже его место среди Старейшин больше никто не должен занимать, он слишком его осквернил. Мы не должны допустить, чтобы его зловредная натура пустила корни и распространилась среди нас.

— Лоридас, я уже слышал это во время заседания.

— Если я тебя утомляю, почему ты до сих пор здесь?

Питтакус глубоко вздыхает и опускает взгляд на свои руки.

— Мы выросли вместе. Ты нас вместе назвал Старейшинами. Мы… — его голос дрожит, и он умолкает, чтобы взять себя в руки. — Мне и расхлебывать… я хочу сам это сделать.

Лоридас встречается взглядом с Питтакусом. Удовлетворенный его решительным видом, он кивает.

— Я так и предполагал.

Лоридас активирует Этернус, и его черты медленно смягчаются, пока он не становится намного моложе своего реального возраста. Питтакус смотрит на это, приподняв бровь.

— Во время вашей прошлой встречи он отключил твои Наследия, — говорит Лоридас, — заставил тебя отступить.

— Этого больше не случится, — отвечает Питтакус голосом, похожим на рык.

— Докажи.

Питтакус сосредотачивается на Лоридасе. Через мгновение кожа на лице Лоридаса сморщивается и дряхлеет, его шевелюра сильно редеет, а тело усыхает под ритуальной робой Старейшины. Он выглядит даже старше, чем раньше, и я быстро осознаю, что это и есть его настоящий облик. Каким–то образом Питтакус только что отключил его Наследие.

— Хорошо, — говорит Лоридас скрипучим голосом. — А теперь верни старику его достоинство.

Взмахом руки Питтакус восстанавливает действие Наследий Лоридаса. Старейшина снова меняет образ — он все еще стар, но это уже не так режет глаза.

— Сколько Наследий ты уже выучил с помощью Ксимик, Старейшина Лор?

Питтакус скромно почесывает в затылке.

— Учитывая Дрейнен — семьдесят четыре. Раньше я не собирался его изучать. Не думал, что он может мне понадобиться.

Дрейнен — это мое Наследие, из тех, которые есть и у меня, и у деда. Оно позволяет нам отключать Наследия прикосновением или заряжая бросаемые предметы.

— Впечатляет, — говорит Лоридас, возвращая внимание к лежащему перед ним объекту. — Ксимик — редчайшее из наших Наследий, Питтакус. Возможность скопировать и научиться управлять Наследием, которое ты увидел в действии… К этому дару нельзя относиться столь поверхностно.

— Мой Чепан постоянно читал мне лекции на этот счет, — отвечает Питтакус. — Я осознаю ответственность, которая возникает с появлением силы. Я старался жить, постоянно напоминая себе об этом.

— Да. И нам очень повезло, что Наследие нашло тебя, а не кого–то другого. Представь, Питтакус, если бы твой друг Сетракус нашел способ скопировать твою силу. И сделать своей собственной. Или подарить ее кому–то, кого он решит выбрать.

Питтакус скрежещет зубами:

— Я не позволю.