Судьба Десятой

— Сэм! — мой собственный голос слегка срывается. Надеюсь, он не расслышит этого сквозь хреновую связь. Хотя мне пофиг. Марина берет меня за руку, улыбаясь еще шире. — Ты в порядке? — не то спрашиваю, не то восклицаю я.

— Я в норме! — выкрикивает он.

— А Джон?

— Джон тоже. Мы в военном лагере в Бруклине. Нам одолжили пару спутниковых телефонов, Джон сейчас как раз разговаривает с Сарой по второму.

Я фыркаю, невольно слегка закатывая глаза.

— Ну, разумеется.

— Вы где сейчас? У вас все нормально? — спрашивает Сэм. — А то у нас тут творится черт знает что.

— Все живы, только…

Сэм перебивает меня, прежде чем я успеваю рассказать о нашем затруднительном положении:

— Шестая, у вас там ничего не произошло? Пока вы были в Святилище? Ну, скажем, кнопку включения Наследий нажали или еще что–нибудь в этом роде?

— Не было там никаких кнопок, — говорю я, обмениваясь взглядом с Мариной. — Мы встретили… даже не знаю…

— Сам Лориен, — подсказывает Марина.

— Мы встретили Сущность, — говорю я Сэму. — Оно сказало какую–то таинственную фигню, поблагодарило нас за свое пробуждение, а потом… хм…

— Распространилось по Земле, — заканчивает за меня Марина.

— О, привет, Марина, — рассеяно говорит Сэм. — Слушай, эта ваша Сущность, возможно, э–э–э, распространилась в меня.

— Ну и что это значит, Сэм?

— Я получил Наследия, — отвечает Сэм. В его голосе такая смесь восторга и гордости, что передо мной невольно возникает картина, как Сэм немного выпячивает грудь, выглядя так же, как и после нашего первого поцелуя. — Хотя, пока только телекинез. Он ведь всегда первый, так?

— У тебя появились Наследия!? — вскрикиваю я, глядя на остальных выпученными глазами. Марина с силой хватает меня за руку и поворачивает голову к Святилищу. А Адам становится задумчивым, он смотрит на свои руки, возможно размышляя о том, что это открытие говорит о его собственных Наследиях.

— И я такой не один, — продолжает Сэм. — В Нью — Йорке мы случайно наткнулись на девчонку, у которой тоже проявились силы. Кто знает, сколько могло появиться новых Гвардейцев?

Я качаю головой, пытаясь переварить новую информацию. В итоге обнаруживаю, что тоже пялюсь на Святилище, думая о спрятанной где–то глубоко под ним Сущности.

— Сработало, — тихо произношу я. — Реально сработало.

Марина оборачивается ко мне, ее глаза блестят от слез.

— Мы дома, Шестая, — говорит она. — Мы привезли сюда Лориен. Мы изменили мир.

Звучит, конечно, круто, но я еще не готова праздновать. Мы до сих пор торчим в Мексике. А война и не думала внезапно на этом закончиться.

— Сущность ведь не дала вам список новых Гвардейцев? — спрашивает Сэм. — Или какой–то способ их найти?

— Списка нет, — отвечаю я. — Точно не скажу, но судя по разговору с Сущностью, выбор идет случайным образом. Что там у вас происходит? — спрашиваю я Сэма, переводя разговор на пропущенные нами сражения. — Мы слышали об атаке на Нью — Йорк…

— Все плохо, Шестая, — говорит Сэм, в его голосе появляются мрачные нотки. — Манхэттен, как бы сказать, в огне. Где Девятый мы не знаем, он все еще где–то там. А вы–то где? Нам бы не помешала ваша помощь.

Тут я понимаю, что так и не рассказала Сэму о нашей нынешней ситуации.

— Святилище охраняли моги, — говорю я ему. — Мы порешили всех, кроме одной. Пока мы были внутри храма, она испортила все корабли. Мы тут застряли. Как думаешь, нельзя попросить ваших новых друзей–военных прислать за нами самолет? Нас нужно забрать.

— Погоди, вы до сих пор в Мексике? У Святилища?

Не нравится мне страх в голосе Сэма. Что–то тут не так.

— А в чем дело, Сэм?

— Срочно валите оттуда, — говорит Сэм. — Сетракус Ра направляется прямо к вам на своем громадном корыте.

Глава 11

ДЖОН

Буквально через пару минут после того, как агент Уокер сообщает мне, что в моем распоряжении всего сорок восемь часов, чтобы выиграть войну, как в ее палатку входят двое солдат в полной амуниции. Они сопровождают гражданского — мужчину средних лет с планшетом в руках. У них срочное донесение относительно записи, которую этот человек сделал сегодня утром на свой планшет. Я не сильно вслушиваюсь — в ушах звенит, сердце колотится; я кожей ощущаю, как визитеры украдкой бросают на меня такие взгляды, словно увидели голливудскую звезду и единорога в одном лице. Это тем более не помогает избавиться от чувства, будто стенки палатки медленно надвигаются на меня.

Кажется, у меня паническая атака.

Едва лишь взглянув в мою сторону, агент Уокер поднимает руку, прерывая солдат на полуслове.

— Давайте прогуляемся, господа, — говорит она. — Мне нужно подышать свежим воздухом.

Уокер выпроваживает посетителей из палатки, и сама следует за ними, но у выхода на секунду останавливается и оглядывается на меня, скривляясь, как от боли. Видимо, хочет сказать что–нибудь утешительно–ободряющее, да только этому ее попросту не обучали.

— Передохни чуток, — мягко говорит она, и, пожалуй, это самая высшая степень сочувствия, которую я когда–либо наблюдал с ее стороны.

— Я в норме, — резко отвечаю я, хотя на самом деле это абсолютно не так. Я прирос к полу и изо всех сил стараюсь дышать ровно.