Судьба боится храбрых

А вот урок по этой самой Воле в Бездействии (не, чушь-ли какая?) впечатление произвел немалое. И неприятное. Тим еще на обеде отметил, что почти все ученики щеголяют багровыми полосами на щеках - у одних они были потемнее, у других светлее, у некоторых были на обеих щеках, у некоторых - на одной, а у иных полос на щеках не было вообще. Но последних было мало. Тим искоса разглядывал соседей, пытаясь определить происхождение этих украшений и, в конце концов, решил, что это - что-то вроде ранга. Типа сержантских лычек на погонах, ага. И набросился на нехитрый обед - есть его, кстати, полагалось руками. По крайней мере, именно так делали все остальные ученики. А потом тщательно облизывали пальцы. Не то, чтобы Тима это сильно возмутило - наоборот, он с детства считал, что есть руками намного вкуснее, чем столовыми приборами, за что ему частенько перепадало. Но он помнил еще и про кишечные инфекции, которым как раз самое раздолье на югах и среди скоплений людей. У них тут что, дизентерии нет? Тим, вычищая тарелку, некоторое время размышлял над этим вопросом, потом понял. Не может какая-то несчастная кишечная палочка быть проблемой для людей, которые свет создают просто усилием воли. А для учеников, видимо, это вроде дополнительного экзамена - заболел, значит: провалил. Похороны за счет школы. Тим вздохнул, вытер пальцы о штаны и побрел к выходу - большинство учеников уже заканчивали обедать и куда-то вполне целеустремленно направлялись. Тим пошел вместе с толпой и довольно скоро оказался в еще одном здании - в том же ряду, где и его 'общежитие'.

Занятие проходило на первом этаже, в небольшой круглой комнате без окон и мебели. Только на потолке висела странная конструкция из блестящих металлических пластин, видимо, что-то вроде люстры. Ученики проходили в комнату и рассаживались прямо на земле рядами, образующими концентрические круги. Возле входа изваянием стоял мужик опять в серых одеждах, кидая на проходящих учеников безразличные взгляды. Но вид Тима вывел его из оцепенения. Мужик вцепился острым взглядом за лицо Тима и сухо проскрипел:

- Имя?

- Тим...оэ, - сказал Тим. Мужик кивнул.

- Меня зовут Айра Цу. Садись в дальний круг, - сказал он и отвел взгляд в сторону, потеряв к Тиму всяческий интерес. Видимо, это был местный учитель. Эта мысль навела Тима еще на одну: интересно, у них тут учебники в ходу? А тетради с дневниками? Уж тетради-то точно должны быть - надо же куда-то записывать то, что этот цуцик будет говорить. Тим оглядел учеников и только сейчас заметил, что почти у каждого есть на боку небольшая плотная сумка, похожая на пенал.

- Э..., - сказал Тим, старательно подбирая слова, - скажи, Айра Цу, мне надо... что-нибудь из вещей, чтобы... получить знания на этом уроке?

Айра Цу даже не взглянул на Тима. Просто легонько мазнул пальцем по щеке. Тим недоуменно приложил ладонь, но тут же отдернул - щека отозвалась дикой режущей болью, и он с трудом удержался от вскрика. Мысль о том, что было бы с ним, если бы он не удержался, напугала его настолько, что боль отодвинулась далеко вглубь. Теперь-то Тим понял, что означали багровые полосы на лицах учеников. Садисты хреновы.

- Нет, - равнодушно сказал Айра Цу, и Тим только через пару секунд сообразил, что это ответ на его вопрос. Тим вздрогнул, кивнул и пошел в сторону, продолжая держаться за щеку. Вообще-то она уже не болела, но воспоминание о боли все еще стягивало мышцы, заставляя Тима нервно поглаживать кожу и проверять - не появился ли там бугристый шрам? 'Мда', - мрачно подумал Тим, садясь на пол в дальнем от центра ряду, - 'похоже, Елы-Палы тут бы за добрую фею прокатила. Ну и влип'.