Судьба боится храбрых

Единственным видом чистого криминала в мире Сай оставался примитивный грабеж. И то не с целью перепродажи награбленного (в силу бессмысленности такового), а с целью его непосредственного использования. По словам Арво, в городах такие грабители, называемые здесь деналями, появлялись частенько, но жизнь их была печальна и, как правило, недолга. Шаретор бедолаги уменьшался неостановимо, и очень скоро он либо становился чьим-нибудь сесса — безвольным слугой-сомнамбулой, либо получал отпор и — полметра стали в грудь. Грабитель-одиночка в этом мире не имел будущего. То ли дело — Люди Дороги, или, как называл себя и своих бандитов Арво, Свободные Люди Дороги. Звались они так, потому что жили в основном на дорогах, беззастенчиво используя их абсолютную безопасность. К удивлению Тима, оказалось, что местные дороги безопасны не только от зверья, но и от людей. Арво удивления Тима опять не понял: для него в этом не было ничего удивительного, здесь каждый ребенок знал: на дороге один человек не может причинить вреда другому. Поэтому после очередного ограбления бандитам просто требовалось как можно скорее оказаться на дороге — и там они уже могли спокойно жить, не опасаясь гнева хозяина деревни.

Но если бы Люди Дороги забирали из деревень только еду и одежду, они бы долго не протянули: повозки требовалось время от времени ремонтировать, оружие — время от времени менять, да и просто надо было иметь возможность купить в дороге еду и воду. Для этого Люди Дороги использовали посредников — бродячих торговцев, которые в грабеже не участвовали и шаретор свой отниманием чужих вещей (а порой — и жизней) не уменьшали. Ван — их возница — как раз и был одним из таких торговцев. Арво со своими бойцами сдавали награбленное торговцам, те его продавали, а в обмен снабжали банду всем необходимым для дальнейшего ее процветания. Разумеется, шаретор бойцов в результате все равно падал намного ниже самого глубокого подвала, так что они автоматически превращались в изгоев. Но к Людям Дороги обычно и шли одни изгои, которым в здешнем обществе делать было уже нечего, так что никто из них не беспокоился о сохранности своего шаретора. Никто тут не страдал, задавая свой вопрос, и не раздумывал о выгоде, отвечая на чей-то. Тим просто отдыхал душой, общаясь с Арво, и уже был готов идти с Людьми Дороги хоть в огонь, хоть в воду. Арво тоже был рад пополнению, и вовсе не из-за йельма и не из-за того, что Тим был потенциальным волином. Нет, оба этих факта Арво весьма обрадовали (причем, как ни странно, второй даже больше). Но Арво с удовольствием принял бы в банду любого: хромого, слепого, безрукого — кого угодно.

— Нет людей, — говорил Арво грустно, невидящими глазами глядя куда-то вбок, сквозь ткань тента. — Вот нас восемнадцать… нет, уже пятнадцать человек. Что, думаешь, будь нас пятьдесят, мы бы не смогли прокормиться? Смогли бы, и было бы сто — тоже. Да вот нет таких людей, вообще нет… ты чему улыбаешься?

— Вспомнил смешное, — сказал Тим, пряча улыбку. На самом деле он просто радовался эмоциям в голосе собеседника. И пусть эмоцией этой была грусть, это было намного, в тысячу раз лучше, чем бесцветно-безразличный голос обычных обитателей этого мира. — Ты же сам говорил, — продолжил Тим, — что в городах частенько появляются… эти… забыл…

— Денали? — Арво махнул рукой. — Я пробовал. Я попросил Вана и Иксаю, чтобы они приводили мне деналей. Больше не прошу — денали уже не люди, они животные. Их разум умер, когда они выпали из повозки жизни, осталось только тело, которое по ошибке забыли убить. Им все равно, у кого отбирать еду, поэтому они опаснее для нас самих, чем для тех, на кого мы нападаем.

Тим нахмурился:

— Все равно. Не может быть, чтобы всех все устраивало. Я думаю, любой крестьянин с радостью…

— Крестьянин?! — возмущенно перебил Арво. — Сразу видно, что ты из другого мира. Ты хоть с одним крестьянином разговаривать пробовал? Большая часть из них вообще сесса с самого рождения — за долги родителей. А те, которые еще имеют свою волю, пользоваться ею и не пытаются. Большинство крестьян знают только три слова: «хозяин, земля, урожай». И все. Ты думаешь, им нужна свобода? Да что они с ней делать будут? Для того чтобы стремиться к свободе, надо носить свободу в душе.

Тим хмыкнул:

— А вы что, стремитесь к свободе?

Арво заметно оскорбился:

— Мы не только стремимся к свободе, мы несем свободу! Вот Инги — ты его не видел, он в последней повозке едет, — он придумал, как облегчить полив на полях. Хозяин его за это выпорол! Чтобы Инги занимался своим делом, а не делом ученых. Инги придумал инструмент, чтобы сорняки полоть, не нагибаясь. Хозяин велел бить Инги этим инструментом, пока он не сломался! Что с ним стало бы, не будь нас?

— Так этот Инги — крестьянин? — спросил Тим.

Арво смешался:

— Да, но… он вырос намного умнее, чем это надо для крестьян. А хозяин его был не слишком умен. Это часто бывает среди волинов. Вот скажи, это же правильно, что урожай растят крестьяне, оружие куют кузнецы, торгуют торговцы, колдуют маги, улучшают мир — ученые?