Судьба

Он перевалился через борт и стал медленно спускаться по веревке. Впереди его ждала свобода.

Ика сидела на палубе, пытаясь развязать веревки, которыми Небо приказал связать ее. Гнев его был ужасен, но не понятно было, что разгневало его больше — поединок с Тезеем или то, что она оказалась девчонкой. А тут еще и Дамос сбежал. Небо приказал перенести Язона на головной корабль, словно он был виновник всего происшедшего. Его жестоко отхлестали кнутом и привязали к мачте как раз над навесом, где он и оставался в качестве напоминания всем, кто осмелится противоречить капитану.

Ика протестовала, говорила, что виновата одна она, а не Язон, но Небо еще больше разозлился. Она поняла, что им движет не просто гордыня, — разгневанный человек остается глух ко всему, — и девочка замолчала. Лучше придумать что-нибудь. С помощью богов ей удастся придумать способ сбежать им обоим.

— Не старайся, узлы завязаны прочно. Я сам их завязывал.

Небо говорил с площадки для гребцов. Ветра давно уже не было, его команда не покидала скамеек и налегала на весла всю ночь, поочередно отдыхая. На рассвете он выглядел уставшим и, казалось, даже сожалел о содеянном. Вздохнув, он прошелся по палубе, несколько матросов за его спиной устало потянулись.

Небо посмотрел на мачту и нахмурился.

— Я причина твоего гнева, — сказала Ика. — Язон ничего не сделал.

— Не сделал?

— Оставь его в покое, я прошу тебя, — холодный взгляд Небо пугал ее. — Или я... я...

— Ну да. И что же ты сделаешь?

— Я попрошу своего отца, и он разгневается на тебя.

И сразу же пожалела о своем гневе. Она вспомнила о том, что стало с Шабаром.

— Ну, давай, проклинай меня, — сказал Небо. — Твои боги не имеют здесь власти. Мать Земля охранит моряка.

— Осторожней, — предупредила Ика, взволнованная его ересью. — Посейдон безжалостной рукой правит на море. Он может разбросать по волнам весь твой флот и превратить его в груду обломков. Ты этого хочешь?

Некоторые матросы пробормотали проклятья и, скрестили пальцы, защищаясь от сил зла, как это принято на Крите.

— Предрассудки, — посмотрел на них Небо и, ухмыльнувшись, обернулся к Ике. — Если Посейдон твой отец, то почему он до сих пор не спас тебя?

Над этим вопросом Ика сама размышляла всю ночь.

— Как всякий хороший отец, — ответила она, — он хочет, чтобы я самостоятельно шла по жизни. Он вмешается, если я попрошу о помощи.

— Я тебя останавливать не буду, — он вытащил свой нож и разрезал веревки. — Зови своего бога. Мне даже любопытно посмотреть на его ответ.

Моряки опять принялись что-то бормотать, некоторые улыбались.

— Смейтесь над гневом моего отца, — сказала она, потирая руки. — У нас на Мессалоне есть поговорка. Только глупец смеется над богами.

— Ну ладно, продолжай, зови его, — сказал капитан, грубо махнув рукой. — Нашли на нас гнев твоего отца.

Ика поднялась на ноги, расправила плечи. Ей было обидно, что они не воспринимают ее всерьез.

— Если не можешь, тогда ты хвастунишка, — добавил Небо.

Матросы засмеялись. В ее сердце закралось сомнение — второй раз за день ее называли хвастуньей. Да и море слишком спокойно, и небо такое синее, что трудно поверить, что она может вызвать бурю.

Если она не сможет, значит, Посейдон ей не отец, а она простая женщина, и нечего надеяться стать героем. Ика должна показать Небо, всем им показать, что она настоящее дитя богов.

— Я не обезьянка, чтобы забавлять вас, — сказала она, напуская на себя смелость. — Я хочу знать, что я получу взамен.

Небо подавил улыбку.

— О! Может, ты сама предложишь нам свои условия?

— Дайте мне вылечить Язона. Перевязать раны от ударов плетки, осмотреть его голову.

— Ты еще и целительница? — он и его команда принялись хохотать. — Делай все, что сможешь, — он поднял руку, требуя тишины. — Но смотри, чтобы мы успели увидеть знаки гнева до заката солнца.

— Вы их увидите.

Ика достала амулет и внимательно посмотрела на строгое лицо Посейдона. Она мысленно извинилась за беспокойство и прибавила, что просит не для себя, а для Язона.

Когда просьба была сформулирована, она почувствовала пристальные взгляды капитана и матросов. Ика поняла, что критяне ожидали более впечатляющего зрелища.

Пусть будет так. Подняв руки, девочка начала петь. Она сама не понимала, что делает, но зрители ее не должны были этого знать.

— О, мой всемогущий отец, — придумывала она на ходу, — я взываю к тебе и прошу опуститься на нас в гневе и поставить на колени этих неверных! Подуй ветрами, поднимись волнами, о могучий Посейдон! Покажи неверным свою силу. Докажи, что я твоя дочь.

Ей понравилось такое начало, и она продолжала бы и дальше, но Небо схватил ее за руку.

— И Кассандра не смогла бы лучше, — сказал он сухо, — но ведь нам нужно управлять кораблем, так, может, ты закончишь сегодня?

Напряженно улыбнувшись, он отпустил ее. Ика продолжала:

— И покажи этим глупцам, отец мой и повелитель, что боги заботятся о своих.

Опустив руки, она вызывающе посмотрела на Небо. Улыбка его была тиком, и ничем больше.

— Спасибо, — сказал он мрачно. — Немного ветра не помешает. Мои люди уже устали грести.