Судьба

– А куды мне деваться? – усмехнулся приказчик, выдирая ноги из снега. – Вот выпала печаль на старости лет по лесам бродить.

– Ничего, ты уже воевода опытный, – подбодрил его Коловрат, – под Пронском сколь времени в землянке жили, и ничего. Скоро опять так заживешь!

– Ох… – только и сказал Захар, махнув рукой.

Сосны становились все толще. Солнце теперь хуже пробивалось через их кроны, отчего даже утром в лесу царил полумрак. Зато снега действительно стало меньше, а идти – легче. И рязанцы пошли быстрее.

Отдалившись от дороги на приличное расстояние, Коловрат вскоре почувствовал себя спокойнее и объявил привал. До стоянки в центре бескрайнего бора было еще далеко, а сил потратили уже изрядно. Развели костер и впервые с тех пор, как покинули Рязань, немного поели.

– Никого за нами? – поинтересовался Коловрат у Лютобора, вскоре появившегося возле костра.

– Тихо, – подтвердил тот, забирая свой кусок копченого мяса.

Обернувшись к носилкам князя, которые поставили поближе к огню, Коловрат посмотрел на его лицо. Юрий все так же находился в забытьи. Лицо князя сделалось худым и бледным, как у покойника. Воевода занервничал.

– Жив? – спросил он с нажимом у лекаря, сидевшего рядом на поваленном дереве.

– Жив, только плох. Растрясли его, Евпатий Львович. Шутка ли – по горам скакать. Стонать стал, бредить.

В этот момент Юрий замотал головой, издав глухой стон.

– Ну, живой, и слава богу, – выдохнул Коловрат, даже немного успокоившись. – К вечеру дойдем, в теплой землянке устроим. Оклемается, даст бог. Нам без князя никак нельзя. Так что ты следи за ним.

– Слежу, – подтвердил Варсонофий, вздохнув, – у меня теперь с ним одна судьба.

– Это верно, – кивнул воевода.

Немного отдохнув и перекусив, отряд двинулся дальше. Все как-то повеселели, прибавили шагу, благо снега здесь было меньше. Остаток дня пролетел незаметно. К вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, они достигли большой поляны в глубине бескрайнего леса. И хотя вся она была запорошена снегом, что-то знакомое привиделось воеводе в ее облике.

– Не здесь ли мы новоиспеченных бойцов на меткость проверяли? – озадачился Коловрат, останавливаясь посреди широкой поляны, больше походившей на поле. – Не то ли это место?

– Оно самое, – подтвердил Ратиша, оказавшийся рядом, – я ее тогда для общего сбора определил. Сюда по тайному сигналу со всех концов леса подтянулись ратники, конные и пешие, хоронившиеся по углам до срока.

Коловрат вопросительно посмотрел на Ратишу.

– Так было задумано, – пояснил тот. – Чтобы не мозолить глаза случайным охотникам и раньше срока не раскрыть место сбора тайного отряда. Сам же велел. Али не помнишь?

– Я все помню, – успокоил его Коловрат. – Людей-то из лагеря на болоте куда отвел?

– Да тут, недалече уже, – хитро ухмыльнулся Ратиша.

– Ну, веди, чего ждешь, – поторопил воевода, – пока не стемнело. Видишь, у людей уже сил не осталось.

Ратиша встал в голову отряда вместо Бушуя и повел «обоз» дальше на север. Место стоянки последнего отряда всадников, оставленного воеводой «на черный день», запрятано было в самой глубине замшелого бора. Просто так туда было не добраться, особливо зимой. Бурелом, овраги, буераки. И все же они добрались. Когда сил уже почти не осталось, по дну небольшого оврага они вышли на очередную поляну и вдруг услыхали над собой:

– Это кто же тут шляется впотьмах? Там, где даже черти не ходят?

Коловрат поднял голову и вдруг увидел «лесного духа» с самострелом на изготовку, сидевшего на высоком суку.

– Свои, Ерема, – ответил за всех Ратиша, – принимай гостей.

– Да я уж заметил, что не татаре, – ответил Ерема. – Ломитесь через чащу, аж треск стоит.

С ловкостью лесной кошки Ерема сполз по стволу дерева и спрыгнул на снег. Он тоже был одет, как и положено «лесным духам», в мешковину поверх теплой одежды. Окинув взглядом стоявшего перед ним воеводу и, скользнув взглядом по веренице носилок с поклажей, Ерема изменился в лице, будто поняв, что произошло.

Но вслух произнес только:

– Здрав будь, боярин.

– И тебе не хворать, – оценил его сдержанность воевода. – Хорошо службу несешь, Ерема.

– Наставники были хорошие.

– Ну, давай, веди нас к землянкам, – поторопил его Коловрат, кивнув в сторону женщин и мужиков, столпившихся возле носилок, – видишь, сил уже нет никаких. Устали люди наши с непривычки.

– Идем, – просто сказал Ерема, развернулся и зашагал меж сосен по едва приметной в сгущавшихся сумерках тропке.

Вскоре Евпатию почудилось ржание коней. А потом лес снова расступился, и они вышли на другую поляну, где обнаружился целый город из крытых землянок и шалашей. Вдалеке виднелись ясли с сеном, к которым были привязаны боевые скакуны. Повсюду горели костры, а возле них сидели ратники, от вынужденного безделья громко балагурившие. На вертелах жарилось мясо. Едва Коловрат вступил на поляну, как разговоры стихли.

Воевода вдохнул запах копченого мяса, отозвавшийся приятной истомой в полупустом желудке. Взглянул на Ладу, что уже давно сидела на носилках, и громко сказал:

– Ну, Ерема, показывай, где тут у вас самая большая землянка.