Судьба

– Княже, – тихо, но настойчиво позвал Коловрат, – очнись, Рязань тебя ждет. Возвращаться надобно немедля.

В этот момент во двор хлынули татары. Крайние ратники из отряда княжеского вступили в бой, пытаясь сдержать их. Но сам князь оставался безразличен. Еще какое-то время, пока не высохли слезы, он молча смотрел на костер из остатков своего терема, под которым были похоронены его последние родственники. А затем вдруг вскинул меч, вздыбил коня и бросился на перекидной мост. Изрубив попавшихся под руку татар, он первым из рязанцев выехал на него и врезался в гущу врагов посреди Межградия, оставив далеко позади воеводу и своих ратников.

– Вперед, други! – возопил Коловрат, заподозрив, что Юрий решил свести счеты с жизнью. – Спасем князя! Спасем Рязань!

Оставшиеся воины вложили последние силы в этот удар и вскоре вновь были возле князя, окружив его кольцом. Прорубив обратно дорогу ценой своих жизней, они достигли ворот Среднего города, которые со скрипом приоткрылись, пропуская десяток выживших. Но князь вдруг остановился и, развернувшись, вновь бросился на врага. Евпатий тоже резко повернул коня, устремившись следом.

Юрий успел сразить еще троих татар на перекидном мосту, пока шальная стрела не поразила его в грудь, а еще три не вонзились в шею и круп скакуна. Только тут он прекратил биться и рухнул на бревна с оступившегося коня. Евпатий метким ударом клинка поразил ближнего татарского всадника. А затем спрыгнул с коня и, подхватив раненого князя, силой втащил его за ворота, которые едва успели закрыться перед носом озверевших татарских воинов. Сам русский князь ускользнул от них! Батый не простит такого.

– Зачем спас? – прохрипел Юрий, истекая кровью на мостовой. – Мне теперь жизнь не мила.

– Ты князь, – ответил Коловрат, присев рядом на корточках и разглядывая стрелу, торчавшую из груди, – пока ты жив, и Рязань жить будет. А помрешь – и всем нам конец. Ты теперь жить должен ради других.

Но князь его уже не слышал. Он безвольно лежал на заснеженных камнях, словно мертвый, и алое пятно расплывалось под ним.

– Никак умер наш князь? – вопросил один из склонившихся над ним ратников. – Что же теперь делать, Евпатий Львович.

– Не скули, жив князь, – оборвал его воевода, пошарив глазами в полумраке тесной улицы. – Накидку давай быстрее. И сани. К лекарю отвезу.

А осмотревшись, заметил в стороне еще одного бойца, схожего ростом с князем. Тот лежал на камнях чуть поодаль и давно был мертв. Его тоже поразила в грудь татарская стрела. Окромя того, все лицо бойца превратилось в кровавое месиво. То ли камень прилетел, то ли задело случайно бревном. Вокруг валялось много обломков от рухнувшего дома.

– И вот этого, – приказал воевода, – тоже грузи в сани.

– А этого-то зачем, Евпатий Львович? – удивился ратник. – Он же давно Богу душу отдал. Не воскресить.

– Делай, что велено, – рявкнул на него Коловрат.

Сани с возницей нашли быстро. Когда раненого князя аккуратно положили на накидку рядом с мертвецом, Коловрат лично прикрыл обоих сверху другим плащом. Так, чтобы лиц было не видно. Чем изумил остальных ратников. Но объяснениями их не удостоил. А после быстро взобрался на подведенного коня.

Оставшиеся в живых дружинники князя провожали сани странными взглядами.

– Вы, двое, со мной поедете, – приказал воевода ближним воинам.

– А остальным что делать, Евпатий Львович? – спросил кто-то из ратников.

В этот момент страшный удар потряс ворота. Это татары подкатили к ним таран и пошли на новый приступ. Перекидной мост был испорчен и поднять его вовремя не удалось.

– Держать ворота, – приказал воевода, трогаясь, и добавил: – Это наша последняя защита.

За воеводой поехали сани, скрипнув полозьями по снегу. Двое витязей пристроились чуть позади. Пропетляв между мертвыми телами, которыми была усеяна вся площадь, сани направились обратно к центру Столичного города. А когда небольшой отряд поднялся на холм, Коловрату вновь открылась общая картина сражения.

Ворота позади него еще держались. На их фоне догорал княжеский терем. Спасские ворота успели закрыть, но часть прилегавшей к ним стены уже горела. В огне метались защитники. Их тонкие фигурки были отчетливо видны даже отсюда. Много зажигательных горшков прилетело и вглубь Среднего города, подпалив купеческие жилища. Пожар ширился, пожирая все новые кварталы. Обезумевшая боярская прислуга носилась по окрестным улицам, пытаясь потушить хозяйские дома. Народ, что успел спрятаться за стенами города, жался к заборам, кое-где мешая проходу и проезду.