Судьба

– Ты бы, Евпатий Львович, пригибался, – услышал он вдруг вкрадчивый знакомый голос с едва заметной хрипотцой, – а то, не ровён час, зацепить могут. Куда ж мы без воеводы?

Рядом со щитами стояла жаровня с углями, у которой ратники отогревали руки, когда те уже совсем переставали слушаться. На дворе стоял не май месяц. Сейчас у жаровни грелось трое арбалетчиков. Эти стояли в полный рост, не таясь, потому что между ними и стеной тоже находилось пара высоких щитов. Один из арбалетчиков – невысокий коренастый крепыш – оказался ему знаком. Это и был Бушуй.

– Ты бы пригнулся, Евпатий Львович, – вновь посоветовал Бушуй, не отходя от жаровни, – у татар тоже луки имеются, сам знаешь. Как заметят тех, кто сильно гордо ходит, так и стрелы пущать начинают. Много наших уже по глупости погибло.

– Благодарю за заботу, – кивнул воевода, – а ты им ответ дай, чтобы не расходились сильно. Вон, ратники твои только что меткостью похвалялись.

– Сделаем, Евпатий Львович, – ухмыльнулся Бушуй и поднял руку.

Тотчас трое ратников с заряженными арбалетами развернулись, прильнув к стене между зубцами. Раздались едва слышные щелчки. Коловрат выглянул из-за щита и увидел, как в группе из десятка татарских лучников, нагло подъехавших к самому рву и осыпавших стены Рязани своими стрелами, трое свалились с коней. Остальные тут же развернулись и ускакали на безопасное расстояние, скрывшись в лесу.

– Учишь их, учишь, а они все равно лезут, – пробормотал Бушуй, так и не отходивший от жаровни.

Евпатий вышел из своего укрытия и, приблизившись к жаровне, обнял от души невысокого Бушуя.

– Молодец, хорошо воюешь! – похвалил его Коловрат. – И людей научил верно. А уж хан Батый тебя за лагерь, подожженный на Воронеже, вообще никогда не забудет.

– Так за мной, наверное, сюда и пришел, – ухмыльнулся Бушуй, – должок вернуть.

– Ну, за оборону Среднего города я теперь спокоен, – заявил Евпатий, – здесь Батый не пройдет.

Когда двое ратников, согревшись, отошли в сторонку, Бушуй спросил негромко:

– Ты, говорят, воевода, за подмогой ездил?

Умолк Коловрат. Потом взглянул Бушую прямо в глаза и ответил также негромко:

– Не будет подмоги покамест. Надобно еще продержаться седмицу. А там, глядишь, и подойдет.

– Сделаем, Евпатий Львович, – кивнул Бушуй как ни в чем не бывало.

Решив, что проверка здесь окончена, Коловрат двинулся дальше. Но пройдя десять шагов, обернулся у башни и крикнул:

– И, главное, Бушуй, помирать не торопись.

Дальнейший осмотр укреплений и проверку боеготовности армии воевода проводил уже в темноте. Кое-где ему подсвечивали путь жаровни и факелы. К счастью, мощных морозов не было в последние дни, и защитники крепости кое-как выживали на стенах. Зато снегопад мог начаться в любое время, – серо-стальные тучи бродили над городом. И Коловрат, вспоминая свои следы вдоль ручья, которые оставил утром по пути к подземному ходу, только рад был бы этому.

Впрочем, рядом с огнями Коловрат старался не мелькать, поскольку татарские лучники тоже не спали. Несмотря на затишье, их летучие отряды появлялись то тут, то там, днем и ночью осыпая защитников города стрелами и тут же исчезали. «Чтобы карась не дремал», – думал про себя Евпатий, осторожно перебираясь с одной стены на другую.

Так он добрался до Спасских ворот. С юга к ним прилегал Столичный город – самый обширный район Рязани, населенный людом победнее. Город сей был застроен храмами и купеческими лавками, окромя того – амбарами для товаров разных. Здесь же стояли и кузницы самого боярина Коловрата. Столичный город защищали высокие и самые протяженные крепостные стены. Часть их, от Исадских до Ряжских ворот, была укрыта мощной бревенчатой крышей. Такая крыша могла выдержать даже попадание из камнеметной машины.

Южное предградие Рязани протянулось уже между Ряжскими и Борисоглебскими воротами, что стояли на берегу Оки. Защитного навеса над стеной здесь не было. Тут татары и предприняли первый и второй приступ, посчитав это место самым уязвимым. Именно здесь воевода увидал самые большие разрушения на стенах и башнях, которые спешно латали плотники.

Стоя на башне у Ряжских ворот, воевода заметил внизу изрубленный и почти сожженный таран, вокруг которого валялись горы изувеченных мертвецов: татары – облитые горящей смолой и пронзенные стрелами. К счастью, ворота устояли, все разрушения были только на верхних ярусах укреплений и опасность прорыва через пролом рязанской крепости пока серьезно не угрожала.

«Жестокая здесь была драка, – подумал Коловрат, глядя с башни на горы мертвецов во мраке. – Князь-то наш молодец, уже вдвое больше положенного продержался, да и дальше сдаваться не собирается. Умрет, а не уступит».