Судьба

По мрачной тени, набежавшей на её, лишённое возраста, лицо, я поняла, что обиду нанесла ей страшную. Не смываемую никаким покаянием!

– Простите меня, пожалуйста! Просто пару дней назад наши как раз говорили о какой-то невыносимой особе, прихода которой они ужасно боятся, вот я и подумала. Но раз это не вы… – тут я смутилась ещё больше, потому что поняла, что мои неловкие попытки исправить положение осложнили ситуацию окончательно.

– Моя фамилия не Лисянская, а Лисовская, прошу это запомнить! – сухо ответствовала дама. – Хотя вам это уже не пригодится никогда! Ноги моей больше здесь не будет!

И она, вскочив и сдёрнув зачем-то с головы свою прекрасную красную шляпу, понеслась к двери. Правда, не к той, которая ведёт на улицу. Хорошо, что Римма этого не видит! Иначе её реакция по поводу насилия над бедной дверью в массажный кабинет могла бы быть весьма непредсказуемой.

– Ах, вы ещё и выпускать меня не хотите! – возопила раскрасневшаяся дама, ударяя шляпой о несчастную дверную ручку.

– Генриетта Аркадьевна, умоляю вас, успокойтесь!

– Не дождётесь! – прервала на секунду она свои действия и грозно обернулась ко мне. – Как вы могли! Это я-то невыносимая особа? Я?

Она вновь принялась за дверь, правда удары теперь стали потише. И ещё какой-то звук примешивался к ним. Я не сразу поняла, какой. Я вообще очень медленно соображаю, это факт.

– Генриетта Аркадьевна, что с вами?

– Не дождётесь! – повторила дама уже совсем другим голосом. И вдруг, уткнувшись лицом в покалеченную дверь, затряслась всем телом.

Тут уж я не выдержала.

– Генриетта Аркадьевна, миленькая, ну простите меня! Это я во всём виновата! – я обняла её за плечи, оказавшиеся по-стариковски щуплыми и костлявыми.

– Не-вы-но-си-и-имая… осо-о-ба, – всхлипывая, повторяла она вновь и вновь. – Не-вы-но-си-и-и-ма-я-я-я…!..

Глава 23

Когда в офис гурьбой ввалились шеф, Елизавета Макаровна и Римма, мы с Лисовской сидели на диване в холле и пили чай. А ещё при этом счастливо улыбались друг другу.

Первым желанием Ветеркова было провалиться сквозь землю или, на крайний случай, спрятаться под шапкой-невидимкой. Бухгалтер с массажисткой тоже не выглядели очень радостными. Приглядевшись же повнимательней к нашей пасторали, троица недоумённо затопталась на месте. Поняв, что из них сейчас слова не вытянешь, я решилась начать первой.

– А мы с дорогой Генриеттой Аркадьевной так заболтались, что забыли про время!

– Добрый вечер, Генриетта Аркадьевна! – откашлявшись, выдавил из себя шеф и дикими глазами посмотрел на меня.

– Ах, какой же вы рассеянный, любезный Родион Матвеевич! – мило улыбнулась Лисовская в ответ. – Ещё только утро – самое прекрасное утро в моей жизни! Даже уходить не хочется! Но увы, – как правильно заметила Сонечка, – мы заболтались, а ведь вас ещё ждёт работа. Ну, мои дорогие, я побегу.

– Вы уже уходите?? – в один голос воскликнули Елизавета с Риммой.

– Не хочется надоедать хорошим людям! – хитро подмигнула Лисовская остолбеневшей троице и поднялась. – Но вы не переживайте, я к вам ещё как-нибудь загляну. Обещаю!

Она чмокнула меня в щёку, напялила на голову свою нелепую шляпу, распахнула дверь на улицу и с возгласом «До чего же хорошо жить!» – выпорхнула из офиса. Мои дорогие сотрудники проводили её непонимающими взглядами, а потом развернулись ко мне.

– Что это было, Соня?

– О чём вы, Елизавета Макаровна? – небрежно спросила я, собирая со стола чашки.

– Ты вообще поняла, с кем ты тут чаи распивала?

– С очень хорошим человеком. Возможно, немножко несчастным, но при этом жутко обаятельным.

– Обаятельным? Лисовская – обаятельная? Если бы мне кто другой это сказал, я бы покрутила пальцем у виска. Но ты, Соня…

– Мне кажется, Римма, мы все недооценивали Генриетту Аркадьевну. А ей нужно-то было всего чуточку внимания и капельку понимания. Вот и всё.

– Ну, Софья, ты даёшь! – Ветерков плюхнулся на диван. – За три дня из домохозяйки в опытного психолога превратилась. Такую лошадку укротить! Просто волшебство какое-то!

– Да ладно вам, Родион Матвеевич! – смутилась я.

– Нет, серьёзно! – подхватила Филатова. – С этой дамой ведь никто сладить не мог вот уже… сколько, Родион Матвеевич?

– Пару лет точно! – шеф почесал в затылке. – Она начала к нам ходить, когда мы ещё на Войковской были. Помните, девочки?

– Мы, Соня, сначала в другой конторе работали, у Геннадия Андреевича Шестопалова, – объяснила Римма. – А уже потом наш Родион Матвеевич решил отделиться, собственную консультацию открыть, ну и нас позвал, разумеется. К тому времени Геночка совсем невыносимым стал. Мы, конечно, с радостью, да, Лиз? А Лисовская твоя – какая-то дальняя Генкина родственница. Тётка, что ли…

– Двоюродная тётя его супруги, – сказала я. – Старшая.

– О как! – они с уважением посмотрели на меня.

– А ещё у Генриетты Аркадьевны есть дивный кот восьми лет, и она очень любит его рисовать!

– Да? Лисовская – и кот? Более странной компании я представить себе не могу, – с сомнением в голосе протянула Римма.