Суд Проклятых

Когда они добрались до биомедицинского сектора, Директор уже заметно нервничал, и всё время отвлекался, уходя в свои мысли, и рассеянно ставя визы в формы осмотра. Шиффс мог бы поклясться, что его начальник испытывает сейчас тягу, сравнимую с необоримым влечением наркомана к следующей дозе дурмана. Особенно сейчас, в конце осмотра… Дрожь рук, лёгкий искажённый аромат пота, расширенные зрачки… «Невероятно. Зависимость… от проекта изменения реальности! – Шиффс содрогнулся. – Никогда не думал, что увижу все признаки этого порока, свойственного молодым и незрелым расам, у одного из нас. Пожалуй, флот действительно нуждается в смене руководства».

Стазис-отделение биомедицинского сектора медленно выплывало из небытия, темноты и сгущённых теней. Тёмная клякса на сияющем фоне бледнела, и серые капсулы, возвышавшиеся перед ним и Директором, выглядели слегка чужеродно. Словно их добавили в конструкцию сектора гораздо позже постройки самого корабля.

Они шли вдоль ряда стазисных хранилищ, и Шиффс монотонным голосом зачитывал шифры из базы данных. Вербально, как полагалось по Уставу. И это ещё больше раздражало Старшего Помощника. Директор молча ставил визы, кивал, и переходил к следующей капсуле. На сером металле скользили блики и отсветы, драгоценные камни светились изнутри, а пол едва ощутимо прогибался под ногами.

Когда они проверили пятое хранилище, Шиффс отступил на шаг назад, и достал из складок своего просторного одеяния серебристую сферу поляризатора.

Директор, продолжив движение, достиг следующего контейнера, автоматически сбросил визу в базу, и сфокусировал взгляд на распахнутом зеве капсулы.

– Что за? … – произнёс он, удивлённо застыв на месте. – Шиффс?

– Да, господин Директор… – привёл в действие поляризатор Шиффс, с радостью наблюдая, как тело его начальника сводит судорогой от блокировки энергетической формы. – Господин бывший Директор!

Бросив использованное оружие на пол, он подхватил содрогающегося начальника под руки, и затащил в раскрытую капсулу, где Директора спеленали невидимые объятия силовых полей.

Запертый в теле и отрезанный от энергетических потоков, пронизывающих Пирамиду, Директор представлял собой жалкое зрелище. Одежды быстро пропитывались потом, из уголка дёргающегося рта свисала ниточка слюны, а выпученные глаза грозили выскочить из орбит. Если добавить к картине паралич голосовых связок…

– Да, можете меня проклинать, – кивнул Шиффс, пробегая пальцами по прохладному металлу и драгоценным камням блока управления. – Но я поступаю так для блага всего Флота. Вы не можете выполнять обязанности командующего, господин Директор! Ваш разум замутнён Проектом, вы направляете на него все ресурсы… У вас зависимость. Вы живёте не Пирамидой, не Флотом, но только своим детищем.

Он отступил на шаг назад, полюбовался делом своих рук, и удовлетворённо хмыкнул. К сожалению, следующий этап требовал сосредоточения и концентрации на всех уровнях сознания.

– Знаете, мне вас даже жаль… – проговорил Шиффс, вынимая из малозаметной ниши на блоке управления два тусклых камня, отшлифованных в форме слезинок. Один из них он прилепил на покрытый испариной лоб Директора, а вторую поднёс к собственному. – Иметь такую власть, и потратить… Потерять всё ради каких-то людей. Эти животные недостойны даже служить нам биоресурсами! Извините, но я вынужден вас сместить. Начать передачу полномочий командующего флота!

Он прикоснулся гладкой поверхностью драгоценного камня к своему лбу. Спустя мгновение слезинка налилась тёмным рубиновым светом, и её пара засветилась красным. Оба Светлых содрогнулись, словно через них пропустили разряд энергии, Шиффс застонал. Биомедицинский сектор медленно погружался в темноту, и только капсулы стазиса продолжали тускло сиять серыми бликами…

Боль. Дикая боль, пронзающая тела и душу навылет, терзающая самые основы личности, и растягивающая время в целые миллионолетия боли, которые спрессовываются в секунды, и падают в ничто… Мысли путаются, рвутся связи, память предаёт, жизнь утекает в подставленные ладони. И только тёмно-рубиновый свет, тоннелем связывающий два мира, два сознания. «Нужно взять». И руки тянутся сквозь красное, прорывая длинными полированными ногтями слабую завесу. За ней – расплавленное озеро тягучей, как вулканическая лава, боли, ненависти и ярости пойманного в ловушку зверя. «Нет, не то, – пальцы перебирают огненные угли воспоминаний, желаний, привязанностей. – Долг. Обязанности. Власть! Вот оно…»

Шиффс медленно приходил в себя, с трудом собирая воедино две формы. Тело отказывалось дышать и жить, а энергетическая оболочка была рваной и слабой, как после тяжёлой болезни. Перед глазами откручивала своё туманная круговерть, и в становящемся всё ярче свете он видел красноватую кучку пепла, которую размывали падавшие в неё слёзы.