Суд Проклятых

«Похоронное агентство «Прометей», самое старое и надёжное агентство в Солнечной Системе! Вы ещё думаете, а мы уже хороним! Работаем с огоньком, качественно, быстро и недорого — два по цене одного, постоянным клиентам — таки да, скидки. Проводятся ежемесячные акции!»

Решка почти минуту пялился в прилипшую к экрану визора яркую и задорную надпись, а потом нервно засмеялся, откинувшись на мягкую кровать, и раскинув в стороны руки.

«Ну, а что? Я и Макс, два в одном. Интересно, можно добиться скидки на похороны, если меня всё же грохнут?» 

Глава 9. «Пчёлки-Ебёлки» и «Ромашка»

Дай руку мне,

Здесь лишних нет.

Ветру ты кажешься не больше песчинки,

Ветер легко собьёт с дороги,

Если в скитаньях ты одинок.

Ария — Дай руку мне

14 августа 2278 года

Первое, что он увидел, открыв глаза, был прямой тяжёлый взгляд темноволосой женщины в испачканной и порванной рубашке с какими-то неопознанными знаками на воротнике. Женщина смотрела, не отводя взгляда больших тёмных глаз, и взгляд этот, как показалось Романову, проникал в самую душу, срывая с неё покровы и маски.

«Она знает, — мелькнула у него в голове шальная мысль, — она всё знает».

Женщина неуловимо напоминала Марку кого-то знакомого, но короткая стрижка и выпачканное в копоти лицо мешали ему точно вспомнить, чей именно образ смутно проявлялся в хранилище памяти бывшего полковника. Безупречную память Романова калечили ещё и мелькающие картинки кораблей на гусеничном ходу, капитана Реверса и, почему-то, Ричарда Моргана, образ которого заставлял Марка кривить в горькой усмешке тонкие губы.

— Ты кто такой? — спокойно спросила женщина ворочающегося на холодном полу Марка. Голос у брюнетки был низкий, хрипловатый, будто женщина много курила или часто кричала.

«А почему бы и нет? — подумал Марк. — Эта особа с равной долей вероятности могла как командовать подразделением чистильщиков, так и звать на обед многочисленных детей и мужа».

Последняя мысль неожиданно больно царапнула душу бывшего полковника. Он вспомнил о том, как когда-то давно, в прошлой жизни, стоял в своём личном кабинете под самой крышей высоченного небоскрёба и размышлял о несложившейся судьбе и спокойной жизни достойного продолжателя древнего рода Романовых.

«Кажется, это был последний день перед тем, как я столкнулся со Строителем лицом к лицу», — меланхолично подумал Марк.

— Марк Александрович Романов, мэм, — едва ворочая пересохшим языком, официально представился бывший полковник. — Честь не отдам, у меня её нет, — добавил он хмуро.

Брюнетка зло хмыкнула, пожав плечами, и сказала:

— Я не спрашивала, как тебя зовут. Ты кто, нахер, такой будешь и что делал в программе реабилитации заключённого?

Романов уставился на женщину непонимающим взглядом.

— Да он не знает, как туда попал, Ханна, — произнёс усталый мужской голос, и за плечом женщины возникла долговязая фигура в свободном комбинезоне, походившей больше на робу чернорабочего. Ханна ещё раз смерила Романова тяжёлым взглядом, потом с усилием кивнула, соглашаясь со скуластым мужчиной, стоящим за её плечом, и протянула лежащему правую руку, чтобы помочь подняться на ноги.

— Меня зовут Ханна Шойц, ещё пару часов назад я исполняла обязанности судьи на планете Эклектика, и до срока окончания моей работы на МАСК оставалось чуть больше года. Теперь я сижу в вонючем трюме пиратского корабля, который везёт меня, тебя и вот этого гуманиста, — она кивнула на мужчину позади, — хрен знает, куда, и хрен знает, зачем.

— Почему гуманиста? — пряча улыбку за сосредоточенностью, спросил Марк, хватаясь за руку Ханны.

— Он настоял на том, чтобы не выбрасывать тебя за борт, — пожала плечами Ханна. — После того, как меня попросили вытащить для проверки тебя и его из программы реабилитации, — добавила она, помогая Романову встать ровно. Руки у Ханны оказались неожиданно сильными, тёплыми и красивыми.

Внутри Романова что-то глухо стукнуло, на мгновение замерло и разлилось по телу жаркой волной.

«Бред какой-то, — сердито мотнул он головой, — полковник я или где, чтобы от женских пальцев с ума сходить».

— Маттершанц, — представился незнакомый мужчина, отвесив лёгкий старомодный поклон. Его лицо было словно выточено из камня или спрессованной пластбумаги. Угловатое, местами излишне грубое, но с большими живыми глазами, стирающими впечатление неприязни или отторжения. Кожа у Маттершанца имела странный оливковый загар, словно мужчина либо долго находился под светом звезды определённого спектра, либо имел в роду азиатские гены.