Суд над Роксаной

В тот же момент строение, потеряв стройность, рассыпалось в груду кирпичей, так что Менция еле-еле успела выскочить наружу. Перспектива оказаться заваленной привлекала не больше, чем быть замурованной, но ей уже не грозило ни то ни другое. Третье испытание осталось позади.

— Привет, Менция, — послышался чей-то голос, и демонесса увидела привлекательную молодую женщину.

— Разве мы знакомы? — спросила она.

— Думаю, да. В прошлом году ты отправила сюда Гари Горгулия. Я Вира, невестка Доброго Волшебника.

— Но я никогда не бывала в замке! — возразила Менция. — Как ты могла меня видеть?

— Глазами я тебе точно не видела, — рассмеялась Вира. — Но Гари много о тебе рассказывал.

Менция почувствовала, что пора обратиться внутрь себя.

— Эй, Метрия! — позвала она. — Хватит бездельничать, мы уже в замке.

Лучшая половина пробудилась и присоединилась к худшей.

— О, все, как в добрые старые письмена, — промолвила она, озираясь по сторонам.

— Старые что?

— Имена, племена, ордена…

— Наверное, времена?

— Не важно. Я была здесь больше девяноста лет назад.

— Привет, Метрия.

Обе демонессы (в одном, если можно так выразиться, «флаконе») подпрыгнули.

— Откуда ты меня знаешь? — спросила Метрия.

— Хамфри сказал, что ты должна прибыть вместе с другой частью себя и велел мне вас встретить.

— Жуткая девица! — пробормотала Менция.

— Да, очень чуткая, — подтвердила Метрия.

— Это правда, я развила кое-какие чувства, — согласилась Вира.

Две частицы демонессы прервали диалог и последовали за Вирой во внутренние покои, где были встречены женщиной неопределенного возраста.

— Матушка Мара-Энн, это демонесса Метрия-Менция, — промолвила Вира.

— Мара-Энн? — пробормотала какая-то половинка.

— Я пятая с половиной жена Хамфри, — пояснила дама. — Так вышло, что я стала его первой возлюбленной и последней женой, но это давняя, запутанная история, и вам она не интересна. Мой муж уже ждет, Вира проводит вас к нему в кабинет.

Глядя на Мару-Энн, можно было подумать, что половинка жены все равно что половинка души — вполне способна сделать свое дело не наполовину, а полностью.

— Сюда, пожалуйста, — сказала Вира, указывая путь, и двинулась по узкой винтовой лестнице так уверенно, что было ясно: ей здесь знаком каждый поворот.

Кабинет представлял собой тесное мрачное помещение, заваленное фолиантами и заставленное фиалами.

— За девяносто лет здесь ничего не изменилось, — заметила Метрия.

— Разумеется, демонесса, — откликнулся Хамфри. — Ты тоже не изменилась, ежели не считать расщепления личности.

— Приятно встретиться снова, волшебник, — промолвила Метрия. — Ты за это время если и состарился, то не больше чем на денек.

Разумеется, она была в курсе того, что Хамфри имел в своем распоряжении эликсир из Источника Молодости, с помощью которого поддерживал себя в возрасте, казавшемся ему наиболее приемлемым. А именно — в столетнем.

— Ладно, обойдемся без комплиментов. Задавай свой Вопрос.

— Как я могу заставить аиста серьезно отнестись к моим посланиям?

— Это будет ясно после того, как ты сослужишь свою службу. Отправляйся к Симург.

— Куда?

— Демонесса, может, в голове у тебя и пар, но со слухом, как я знаю, все в полном порядке. Проваливай!

— Эй, волшебник, что это за разговор? Ты мог бы, по крайней мере…

— Не спорь с ним, — шепнула Вира, — только хуже будет…

— Но до Симург никому не долететь, даже демонессе: там зона, закрытая для полетов, — возмутилась Метрия. — Мало того, что мне пришлось сюда пешком пробираться! Я прошла, выдержала три испытания и требую нормального Ответа!

— После службы! — отрезал Хамфри и, перевернув страницу, погрузился в чтение толстенного фолианта.

Менция чуть не лопнула от злости. Собственно говоря, она и лопнула, а вдобавок еще и вышла из себя, хотя тут же вернулась обратно и восстановила целостность демонической формы. После чего сказала:

— Конечно. Все будет сделано как надо.

— Хоть у тебя и нет половинки души, Менция, ты очень разумна, — заметила Вира.

— Я потому и разумна, что у меня нет никаких душ и ничто меня не душит — заявила Худшая. — Моя лучшая половина от своей дурацкой любви ослепла и оглохла, а я ничем не одурманена и воспринимаю все как следует. В конце концов, что тут такого: побывать на горе Парнас да повидать большущую птицу?

— Но ее там нет, — сказала Мара-Энн, услыхавшая их последние слова, когда они спускались по ступенькам, — Древо Семян плодоносит, и она на это время взяла летний отпуск.

— Получается, мы не знаем, где ее искать?

— Это поправимо. Я могу призвать лошадь, которая знает дорогу.

— Это ее талант, — пояснила Вира. — На ее зов являются все, кто в родстве с лошадьми, кроме единорогов.

— А почему кроме единорогов? — полюбопытствовала Менция.

— Раньше она и единорогов призывала, но после того как побывала в Пекле и вышла за Хамфри, она утратила невинность, — пояснила Вира и при этих словах густо покраснела, находя неприличным говорить открыто о вещах, имеющих отношение к Взрослой Тайне. В пределах слышимости вполне мог оказаться ребенок. — С тех пор они ее игнорируют. Это весьма печально.