Суд и государство

Что же касается основной массы гражданских и уголовных дел, подсудных российским мировым судьям и районным судам, то они рассматриваются одними и теми же судьями без формальной специализации, т. е. один и тот же судья может рассматривать как гражданские, так и уголовные дела, что вытекает из так называемого принципа единства гражданской и уголовной юстиции (хотя для больших по составу районных судов иногда характерна неформальная специализация судей[37]). Аналогичная ситуация характерна также и для французских трибуналов малой инстанции – первого звена французских судов общей юрисдикции[38].

Если в уголовном процессе существует предварительное судебное следствие, то в судебной системе выделяются соответствующие судебно-следственные органы (следственные судьи и следственные палаты во Франции)[39]. В ином случае контроль над деятельностью полиции по проведению расследования возлагается на определенное звено судебной системы (например, на районные суды в России (ч. 4 ст. 108, ч. 1 ст. 125, ч. 2 ст. 165 УПК РФ), участковые суды в Германии[40], магистратские суды в Англии).

Относительно административной юстиции заметим, что отдельных судов по административным делам в России нет. Возможность их создания обсуждается, хотя соответствующий законопроект был отклонен в 2013 г., пролежав в Государственной Думе РФ без движения почти 13 (!) лет[41]. Административные дела в России рассматриваются судами общей юрисдикции.

Дискутируется вопрос о создании ювенальных судов, однако в ближайшее время это маловероятно – соответствующий законопроект отклонен Государственной Думой РФ в 2010 г.[42]

Новейшей тенденцией можно считать фактическое образование судов по террористическим преступлениям путем наделения полномочиями по рассмотрению таких дел лишь нескольких (ныне – четырех) военных судов (ч. 6¹ ст. 31 УПК РФ).

В-третьих, с точки зрения независимости судебной власти важен такой критерий анализа судебной системы, как соотношение территориальной юрисдикции судов и административно-территориального деления государства[43]. Полный отказ от учета административно-территориального деления государства при определении территориальной юрисдикции судов вряд ли возможен и нужен, поскольку сильно осложнил бы доступ граждан к суду.

Противоположный подход, при котором территориальная юрисдикция судов и административно-территориальное деление государства полностью совпадают, критикуется за то, что создает предпосылки зависимости судов от органов исполнительной власти соответствующего уровня.

Поэтому наиболее предпочтителен смешанный подход, при котором территориальная юрисдикция судов и административно-территориальное деление государства совпадают частично. Так, суды основного звена могут действовать на территории нескольких административно-территориальных единиц, а суды среднего звена – на территории нескольких регионов, образующих судебный округ. Именно такой смешанный подход используется и в России, и во Франции[44], хотя в России в меньшей степени (арбитражные суды, мировые судьи, некоторые районные суды в малонаселенных местностях).

В-четвертых, важным критерием следует считать соотношение звеньев и инстанций судебной системы. Здесь может быть представлена модель моноинстанционности (один суд – одна инстанция) либо полиинстанционности (один суд – несколько инстанций, одна инстанция – несколько звеньев судебной системы).

Сложность российской судебной системы обусловлена полиинстанционностью судов: один суд, как правило, выполняет функции различных инстанций. Отдельные суды правомочны пересматривать свои собственные решения даже в отсутствие новых или вновь открывшихся обстоятельств, хотя речь идет о разных подразделениях одного и того же звена судебной системы (например, когда над судебной коллегией областного и Верховного Суда РФ есть еще и президиум, выполняющий функции вышестоящей инстанции). При таком подходе неизбежны упреки в сложности как структуры судебной системы в целом, так и обеспечения беспристрастности судей при пересмотре дела, рассмотренного этим же судом, коллегами. В этом аспекте французская судебная система, построенная по принципу моноинстанционности, выгодно отличается от современной российской[45].