Суд герцога. Колумб.

О, как же ярко засветилась звезда мессера Бенвенуто Джизмонди, вора и убийцы! Наконец-то фортуна повернулась к нему лицом. С этими мыслями он проскакал по мосту через Савио и через ворота в мощных стенах въехал в славный город Чезену.

Первым делом он направился в «Полумесяц», чтобы оставить лошадь на попечение тщедушного, косоглазого хозяина таверны, затем – к цирюльнику, привести в порядок волосы и бороду, после чего вновь вернулся в «Полумесяц» отобедать в отдельном кабинете, где прислуживала только Джанноцца.

В общем зале мужчины провожали его удивленными взглядами, не ускользнувшими от него, поэтому, зайдя в кабинет, он воскликнул, обращаясь к Джанноцце: «Полюбуйся мною – бриллиант в золотой оправе!»

Джанноцца, уперев руки в пышные бедра, смерила его взглядом. В черных глазах отразилось удивление, смешанное с недоверием. Женщина она была видная, прекрасно знала, какое впечатление производит на мужчин, и не давала им спуску.

– Что-то ты быстро вернулся. Какое злодейство совершил на этот раз?

– Злодейство? – ухмыльнулся Джизмонди. – Так уж сразу и злодейство.

– А как еще ты мог добыть такие славные перышки? Какого ты общипал петушка?

Бенвенуто обнял ее, привлек к себе, похотливо улыбаясь. Джанноцца восприняла все это с полным безразличием, ни в малой мере не сопротивляясь.

– Я поступил на службу, милая, – возвестил он.

– Ты – на службу? Наверное, к Сатане?

– Отнюдь, к Чезаре Борджа, – приврать он любил, причем делал это с легкостью необычайной и весьма убедительно.

– Он нанял себе на должность палача? – холодно осведомилась Джанноцца.

– Я его спаситель, – доверительно сообщил ей Бенвенуто и пустился в долгие рассуждения о том, какие ждут его поручения и сколь высоко будет причитающееся ему вознаграждение.

Джанноцца слушала, на пухлых губах играла недоверчивая улыбка. В конце концов улыбка эта так рассердила Бенвенуто, что он грубо оттолкнул девушку и уселся за стол.

– Сегодня у меня встреча с его светлостью. Он ждет меня во дворце. И ты поверишь мне, когда я высыплю перед тобой на этот самый стол его дукаты. Вот так-то! И мессер Бенвенуто станет тогда ben venuto .

Джанноцца пренебрежительно усмехнулась.

– Смеешься надо мной, да? – рассвирепел Джизмонди. А затем небрежно добавил:

– Пошевеливайся! Принеси мяса и вина. Герцог Валентино ждет меня. Пошевеливайся, говорю я тебе!

Глаза ее сузились.

– Слушай ты, кривоногий рябой подонок! С чего это ты так заважничал?

Бенвенуто чуть не задохнулся от ярости. Насчет оспин – чего уж спорить, но он гордился прямотой ног, одним из немногих своих физических достоинств. И попытался доказать, что она не права. Но Джанноцца тут же осекла его.

– Так вести себя можно только при деньгах, – заявила она ему. – Где твой кошелек?

Джизмонди вытащил дукат и небрежно бросил на стол. Джанноцца не ожидала увидеть золото, и глаза ее раскрылись от удивления и жадности, а отношение к Джизмонди мгновенно изменилось. Она захлопотала, готовя ему трапезу, принесла из подвала бутылку вина, с кухни – дымящийся кусок мяса, щедро сдобренный горчицей. Положила перед ним белый хлеб, такое в таверне случалось, нечасто, бросила в камин несколько поленьев.

А Бенвенуто с жадностью набросился на еду, на некоторое время забыв обо всем, кроме тарелки и чашки, куда то и дело подливал вина. И лишь насытившись, вспомнил о девушке, что ходила по кабинету с кошачьей грацией. От обильной еды, вина да жаркого огня в камине Бенвенуто подобрел, пришел в благодушное настроение.

– Присядь ко мне, Джанноцца, – потянул он девушку за пухлую руку.

– А как же его светлость, герцог Валентино? Разве он больше не ждет тебя? – лениво усмехнулась та.

Джизмонди нахмурился.

– Черт бы побрал этого герцога, – пробурчал он, задумавшись.

Тут тепло, уютно, а там, за стенами таверны, холод, ветер, снег на земле. И в то же время… стоит, пожалуй, прогуляться до замка, чтобы набить карманы дукатами.

Джизмонди поднялся, подошел к окну. Глянул на грязный двор, полоску бирюзового неба. До вечера оставалось не так уж и много времени, а к герцогу надо попасть или сегодня, или никогда.

– Да, я должен идти, дорогая. Но не задержусь ни на одну лишнюю минуту.

Он надел плащ, запахнул его, водрузил на голову шапочку с плюмажем, громко чмокнул Джанноццу, та опять же никак не отреагировала, и покинул таверну.

***

По главной улице Бенвенуто поднялся на холм, на котором высился громадный замок, построенный знаменитым Сиджизмондо Малатестой. Пересек мост над засыпанным снегом рвом. С каждым шагом его все сильнее била нервная дрожь. Воображение рисовало ему величественную и грозную фигуру герцога. Он никогда не видел его, но имя Чезаре Борджа гремело по всей Италии, и многие боялись его больше, чем кого бы то ни было. И в преддверии встречи, как ему уже казалось со сверхчеловеком, его охватил благоговейный ужас, словно в детстве перед посещением церкви.