Суд фараонов

В январе, то есть на исходе этих трех месяцев, Смит удивил дирекцию прошением об отпуске на два с половиной месяца — до сих пор он довольствовался двумя неделями отдыха в год. На их расспросы он ответил, что у него запущенный бронхит и что доктора советуют ему пожить в Египте.

— Превосходный совет, — сказал директор, — но я боюсь, что это будет вам не по карману. Там, в Египте, человека норовят ободрать как липку.

— Я знаю, — был ответ, — но у меня есть кое-какие сбережения, а мне ведь, кроме себя, тратить больше не на кого.

Таким образом, Смит попал в Египет и увидал оригинал восхитившей его головки и тысячу других, не менее очаровательных. Но этим он не ограничился. Присоединившись к группе египтологов, производивших раскопки вблизи древних Фив, — те, разумеется, только обрадовались участию интеллигента, — он целый месяц вместе с ними усердно копал, но ничего особенно не нашел.

Лишь года два спустя он сделал свое великое открытие, известное под именем гробницы Смита. Здесь нужно заметить, что состояние его здоровья настолько ухудшилось, что требовало ежегодных поездок в Египет, так, по крайней мере, полагали директора банка. А так как Смит не требовал летнего отпуска и всегда готов был поработать за товарища или сверхурочно, то в отпуске ему не отказывали, и каждую зиму он отправлялся на восток.

В эту третью свою поездку в Египет Смит добился от директора музея древностей в Каире разрешения производить раскопки на свой страх и риск за свой счет. Разрешение это было дано на обычных условиях, а именно: что отдел древностей вправе будет взять из найденных им предметов любые, а при желании — и все.

Устроив все это, Смит провел несколько дней в Каирском музее и ночным поездом выехал в Люксор, где его уже дожидался подрядчик, бывший переводчик Магомет, с нанятыми им рабочими — феллахами. Их было всего сорок человек, так как раскопки предполагалось вести в ограниченном масштабе. Смит ассигновал на эту затею не более трехсот фунтов, а на эти деньги в Египте не разгуляешься.

В прошлый свой приезд Смит уже наметил место для раскопок — дикое, запущенное кладбище близ храма Медянет — Хабу, известное под именем Долины Цариц в старых Фивах. Здесь, отдаленные от усыпальниц их царственных супругов промежуточным холмом, были преданы земле несколько величайших цариц Египта: их-то могилы и хотелось обследовать Смиту. Он знал, что некоторые из них еще не открыты. Говорят, счастье благоприятствует смелому. Кто знает? Может быть, ему и посчастливится найти могилу неведомой красавицы-царицы, лицо которой неотступно стояло перед ним уже три года.

Около месяца его рабочие копали, ничего не находя. Выбранное Смитом место действительно оказалось входом в гробницу. Но это выяснилось лишь через двадцать пять дней. Войдя в пещеру, Смит был разочарован. Или царица, найдя себе здесь успокоение, умерла очень молодой, и ее не постеснялись похоронить где попало; или же это только преддверие, а не сама гробница, или, наконец, стены оказались непригодными для скульптурных изображений, какие обыкновенно находят в египетских усыпальницах.

Смит все-таки решил продолжать раскопки, роя пробные ямы и траншеи в различных местах, но по-прежнему ничего не находя. Две трети времени и денег, которыми он располагал, были уже затрачены напрасно, прежде чем счастье улыбнулось ему.

Однажды, под вечер, возвращаясь домой после бесплодно проведенного рабочего дня, он заприметил небольшую вади, или пещеру на склоне холма, полузасыпанную камнем и песком. Такие пещеры здесь встречались на каждом шагу, и эта не сулила ничего большего, чем другие, уже исследованные. Однако почему-то именно эта пещера привлекла внимание Смита. Он уныло прошел мимо нее, но потом вернулся,

— Вы куда, сэр? — спросил Магомет.

Смит указал рукой на пещеру.

— Напрасно, сэр. Здесь нет гробницы. Эта пещера расположена слишком близко к вершине. И воды в ней очень много, а мертвые царицы любят лежать на сухом месте.

Но Смит все-таки пошел, и рабочие покорно побрели за ним.

Он исследовал утес. На камне не было следов какого бы то ни было орудия. Рабочие уже повернулись, чтобы уйти, но Смит, повинуясь тому же странному инстинкту, который привел его к этому месту, взял у одного из них лопату и начал раскапывать песок, прикрывавший каменную основу утеса, ибо здесь почему-то не было ни валунов, ни мусора, как в других местах. Видя, что хозяин сам взялся за работу, феллахи тоже стали копать и минут двадцать, если не больше, усердно отбрасывали лопатами песок, больше в угоду ему, так как все были уверены, что могилы здесь быть не может. Когда они дорылись до глубины шести футов, а камень имел все тот же девственный, нетронутый вид, Смит, наконец, сам велел им бросить работу.