Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

В. А. Злыгостев Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

Посвящаю эту книгу памяти моих дедов, простых русских крестьян,

Злыгостева Сергея Ивановича и Гулина Александра Ивановича

Евразия. Конец XII — начало XIII веков.Границы на карте нанесены в соответствии с данными работ Э. Д. Филлипса, Д. Мэна, В. Г. Пашуто, Л. Н. Гумилева.

Изгнание чудовищ

О Великой монгольской империи XIII–XIV веков и ее Великом создателе Чингисхане написано столько научных монографий и статей, художественных романов и повестей, отснято столько документальных и художественных фильмов, что одному человеку для того, чтобы переработать и осмыслить все эти горы информации, наверное, понадобилось бы столько же лет, сколько существовала сама эта империя. И, в принципе, кажется, что уже сказано все, что можно было сказать и о самом Чингисхане, и о созданном его гением и волей Монгольском государстве, по своим территориальным масштабам и историческим последствиям не имевшем ничего равного в евразийской истории. И даже маятник исторического познания и оценки этого исторического феномена прошел свою амплитуду: от полного негатива в XIX — первой половине XX веков до апологетики на рубеже XX и XXI столетий. Апофеозом динамики общественного мнения относительно роли Чингисхана в мировой истории, наверное, явилось признание его одним из величайших исторических деятелей II тысячелетия и возведение ему грандиозного памятника в Китае.

Но вот в чем состоит «парадокс» научного познания? Прежде всего, в том, что его горизонты не имеют пределов. История как объект познания неисчерпаема. Человечество, чем дольше оно пребывает на этой Земле, тем больше интересуется своим прошлым. Последнее, слава богу, не «парадокс», а непреложный закон бытия. И это составляет основное условие существования исторической науки как части духовного и интеллектуального пространства человеческого бытия, а ученых-историков — как создателей и наполнителей этого пространства. Правда, с сожалением следует отметить, что современная историческая наука пребывает в состоянии некоего забвения основных постулатов своего предназначения и статуса перед лицом общества. А они, эти постулаты, были в свое время выработаны и сформулированы великими представителями российской научной элиты. И гласят они следующее:

Что за наука, которая по самой сущности своей недоступна массе? Что за искусство, которого произведениями могут наслаждаться только немногие специалисты? Ведь надо же помнить, что не люди существуют для науки и искусства, а что наука и искусство вытекали из естественной потребности человека наслаждаться жизнью и украшать её всевозможными средствами.

Д. Писарев

Я желал бы, чтобы наука не оставалась под спудом, а распространялась из университета во все стороны, чтобы она могла светить и тем, кто бредет по темной дороге невежества. Избранники, занимающиеся наукой, должны смотреть на знание, как на доверенное им сокровище, составляющее собственность всего народа.

К. Тимирязев

Что бы ни говорили и ни писали сейчас о советской исторической науке, но она стояла лицом к широкому читателю. Обращаясь к интересующей нас теме — истории монгольских завоеваний и Монгольской империи, мы не можем не вспомнить научно-популярные книги чл. — корр. АН СССР В. Т. Пашуто и В. Каргалова, посвященные монгольскому нашествию на Русь. Да, это были «идеологически выдержанные» для своего времени работы, но они, написанные академическими учеными, но ясным, доступным языком, насыщенные богатым иллюстративным и картографическим материалом, формировали у читающей публики устойчивое мнение о монгольском нашествии, «татаро-монгольском иге», Золотой орде как об историческом зле и вселенском бедствии для Руси. И в этом они своей цели достигали. Апофеозом «классически-негативной» оценки роли и места монгольского нашествия в истории России и всей Восточной Европы явился нашумевший в свое время роман-эссе писателя В. Чивилихина «Память».