Стыд

Никогда не забуду тот день, когда я усомнилась в вере твоего отца. Теперь, когда прошло так много времени, я не понимаю, как я на это решилась. В школе нам рассказали, что христианство — это не самая крупная религия мира, и я помню, как сильно я удивилась. Если тех, кто верит в другого Бога, больше, то, может быть, правы не мы, а они! Господи, как он тогда рассердился. Он говорил, что такие мысли приведут меня в ад, и, хотя я не очень этому верила, мне понадобилось время, чтобы осознать его слова. Я впервые восприняла Бога как угрозу. Он сказал, что тот, кто не признает Иисуса Христа Сыном Божьим, не попадет в рай, а мне так хотелось спросить, что произошло со всеми, кто жил до того, как Иисус родился. Разве справедливо лишать их шанса? Но спросить я так и не решилась. В тот день мне и без того хватило порицаний.

Мне всегда казалось странным, что все люди заранее считаются грешниками и, следовательно, должны ходить в церковь и молить Бога «простить наши грехи», независимо от того, есть у них эти грехи или нет. Я помню, как ты пыталась объяснить мне, что речь идет не только о грехах, которые мы совершаем сознательно, но и о первородном грехе, который распространяется «от грешного семени через плотское зачатие». Эти слова я никогда не забуду. Они тогда так меня запутали, что я лишь спустя несколько лет поняла, что «плотское зачатие» — это единственный для нас способ размножения. После чего сделала вывод: Бог все же хочет, чтобы мы делали это, раз уж он нас создал такими.

Когда мы росли, секс считался чем-то таким, что, «к сожалению», интересовало мальчиков и с чем мы, девочки, должны были со временем «примириться» и чего нам ни в коём случае нельзя было «допускать». Однако в подростковом возрасте все несколько усложнилось — ни о чем, кроме мальчиков, мы теперь не думали, и нам самим уже хотелось что-нибудь слегка «допустить». Мне кажется, что к всевозможным порицаниям и устрашениям следовало бы сделать небольшое дополнение, которая бы объясняло, что для человека естественно испытывать желание и стремиться к размножению.

Еще одно сильное воспоминание из детства — день, когда мы нашли журналы в столе твоего отца. Не помню, что мы с тобой там делали, но предполагаю, что это была моя инициатива. Я ведь всегда была инициатором всех наших более или менее запретных действий. По нынешним меркам журналы были довольно безобидными, но найти их в твоем доме значило то же, что обнаружить в церкви следы дьявола, и ты тогда до смерти испугалась. Ты была уверена, что их принес в дом кто-то посторонний, но ты ни за что не решилась бы спросить об этом у своих родителей. Помнишь, как мы оставили журналы на полу, а сами спрятались под кроватью? Я по-прежнему вижу перед собой ноги твоей мамы, когда она вошла в комнату, и ее руку, поднимающую журналы. И помню нашу растерянность потом, когда мы поняли, что, обнаружив журналы, она просто подняла их и положила туда, где мы их нашли.

Повзрослев, я поняла, насколько на самом деле сильны именно эти наши потребности, если даже твой отец с его верой не смог им противостоять.

Но сейчас времена изменились, во всяком случае, у меня сложилось такое представление благодаря газетам и телевидению. Отношение к сексуальности теперь настолько благосклонно, что она превратилась в некий коммерциализированный досуг, требующий механической и прочей оснастки. Если судить на расстоянии, то речь теперь идет главным образом о реализации фантазий и развитии способности испытывать оргазм; немного любви, конечно, не помешает, но на самом деле не это главное. Мне же такая позиция кажется немного скучной. Впрочем, не мне с моим тюремным безбрачием судить.

Вот какое длинное получилось письмо, но я так рада, что мы снова поддерживаем связь. Я знала, что мое письмо найдет адресата!

А теперь пора гасить свет, завтра у меня экзамен. Мне разрешили «дистанционное» обучение (странное название, но в моем случае лучше не скажешь). Я уже набрала сорок баллов по теоретической философии и начала писать работу по истории религии. Только бы завтра сдать экзамен!

Передай самые теплые пожелания всей твоей семье!

Всего самого доброго.

Твоя подруга Ванья Турен