Ступени, ведущие в бездну

– Вы видите здесь кого-то кроме меня?

– Я бы с радостью известил доктора о вашем приходе, но у меня строжайший приказ – не беспокоить его иначе, как по делу государственной важности. У вас дело государственной важности?

– Скажем, это вполне возможно, – ответил он загадочно и оглянулся на темневшую улицу у себя за спиной.

– Что ж, в таком случае, буду счастлив сообщить доктору о вашем приходе. Как о вас доложить, сэр?

– Господи! – не выдержал он. – Скажите ему, что пришел Метерлинк. Да, Метерлинк, этого достаточно. – Можно было подумать, что у него столько имен, что он не знал, какое выбрать. – Скажите ему, что пришел Метерлинк со срочным известием из Церрехона. Так и передайте!

– Разумеется, – и я закрыл дверь во второй раз.

– Уилл Генри.

Я обернулся. Монстролог вышел из кабинета.

– Кто пришел? – спросил он.

– Говорит, что его зовут Метерлинк, что этого хватит, и что у него срочное известие из Церрехона, которое может иметь государственную важность.

Его лицо побелело, как полотно, и он сказал:

– Из Церрехона? Ты уверен? Что же ты стоишь? Веди его сюда скорее, да ставь чайник, чай подашь в кабинет.

И он побежал прочь.

– Церрехон! – восклицал он на ходу. – Церрехон!

Когда я вернулся с чаем, они уже сидели у камина, погруженные в беседу. Человек, назвавшийся Метерлинком, метнул на меня исподлобья тяжелый взгляд, не оставшийся незамеченным Уортропом.

– Не волнуйтесь, Метерлинк. Уиллу вполне можно доверять.

– Простите меня, доктор Уортроп, но, чем меньше людей знают об этом, тем лучше для них самих и для всех остальных тоже.

– Я доверяю этому мальчику все, включая собственную жизнь – на него вполне можно положиться.

– Хм-м. – Метерлинк нахмурился. – Это, конечно, хорошо, но мне он не нравится. У него дурные манеры.

– А где вы видели шестнадцатилетнего юнца с хорошими манерами? Оставьте, выпейте лучше чаю. Сколько вам сахара – ложку, две?

Я сел на диван напротив и сделал то, что получалось у меня лучше всего и чему я в целях самосохранения научился с первых лет жизни у профессора: слился с мебелью. Думаю, что через пару минут оба уже забыли о моем присутствии.

– Однако, – продолжал монстролог, – ваши выводы, сэр, представляются мне слишком поспешными. В конце концов, он не показывался уже больше сотни лет.

– И по весьма основательной причине, – возразил Метерлинк. – Не стану выдавать себя за эксперта в вашей области, доктор Уортроп. Я не занимаюсь естественной историей; я бизнесмен. К вам меня направил мой клиент. Он сказал: «Идите к Уортропу. Он идентифицирует находку. Никто не сделает это лучше».

– Он не ошибся, – сказал доктор и серьезно кивнул. – Я действительно делаю это лучше всех. Причем с огромным удовольствием. Но есть одна проблема: находка не при вас!

Метерлинк жестом патриция отклонил возражение.

– Было бы не мудро с моей стороны носить ее с собой, так поступают только коммивояжеры. Она здесь недалеко, в полной безопасности, за ней присматривают так, как рекомендовал мой клиент. Если мы договоримся, я доставлю ее к вам через полчаса.

Уортроп прищурил глаз.

– Вы, как бизнесмен, конечно, понимаете, что товар нужно показывать покупателю? К тому же, если я и соглашусь на вашу цену, вы не увидите и пенни из ваших денег, пока я не увижу вещь.

– Тогда я спрашиваю вас, доктор Уортроп: договорились мы или нет?

Уортроп нахмурился.

– Договорились?

– Вы получите вещь сразу после того, как мы договоримся о цене.

– Я получу вещь не раньше, чем удостоверюсь, что вы не мошенник, который норовит залезть мне в карман.

Метерлинк запрокинул голову и громко, от души, расхохотался.

– Мой клиент предупреждал меня, что вы долларов на ветер не бросаете, – сказал он, отсмеявшись и переведя дыхание. Потом он посерьезнел. – Вы ведь понимаете, сэр, что десятки людей на вашем месте охотно отдали бы за мою находку столько золота, сколько весят сами; да что там золото, нашлись бы те, кто не пожалел бы за нее родное дитя. Как вы понимаете, все эти люди очень далеки от натурфилософии. Я могу обратиться к ним, и…

– Конечно, можете, – ответил монстролог, застывая в кресле. Он был в ярости, но его гость даже не догадывался об этом. С доктором Уортропом всегда было так: чем сильнее обуревали его эмоции, тем спокойнее он выглядел. – Если за живой образец насыпать столько золота, сколько весит самый толстый человек в мире, этого и то будет мало. Однако вместе с ним на этот континент пожалует такая кара господня, рядом с которой пресловутые египетские казни покажутся детской забавой.

– А этого никто не хочет!

Уортроп закатил глаза. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, потом сказал:

– Хорошо, допустим, образец действительно у вас и все это не шутка и не розыгрыш. Назовите вашу цену.

– Не мою, доктор. Цену устанавливает мой клиент. Я, как его посредник, получаю лишь скромные комиссионные. Пять процентов.

– И это…?

– Пятьдесят тысяч долларов.

Уортроп разразился лающим смехом.

– Это его цена?

– Нет, доктор Уортроп. Это мои комиссионные.

Уортроп считал лучше меня. Он тут же переспросил:

– Миллион долларов?