– Приведите оракула! – Старшая поднялась с колен и, опустив ладони на рукояти мечей, встала по правую руку от императора. Клавдия буквально втащили в покои две мроу и замерли по бокам от толстяка.
– Мой император! – пролепетал чародей, рухнув на пол. – У меня плохие новости!
– Говори! – строго приказал Алекс Третий.
– Артефакт Териана – сегодня он засиял, как утренняя звезда!
– Что?! – Гнев императора, его ярость, страх, недоумение – всё смешалось в одном слове. – Ты хочешь сказать, у рода Фаерус появился наследник или вообще наследница? После стольких лет? Это невозможно! Я лично был свидетелем, как последнюю женщину их рода лишили возможности рожать детей!
– Мой император, – прошептал испуганный оракул. – Я знал, что ты не поверишь, поэтому осмелился принести артефакт сюда. Вот, смотри!
Уже стемнело, и дневной зной пустоши сменился на прохладный ветерок, когда Георгий затащил последний тюк внутрь. Все припасы лежали большой кучей сразу за вратами, тащить их до кладовой у старого жреца не было ни сил, ни желания. Прошаркав до своей постели, он рухнул на неё, не снимая пыльной одежды, и мгновенно уснул. Исчадие, понаблюдав некоторое время за человеком, бесшумно двинулся к выходу – пришла пора обследовать свои охотничьи угодья.
Разбудил жреца питомец. Взобравшись на спящего, он тихонько поскуливал, а затем начал подвывать. Старик сквозь сон сначала пытался отмахиваться, но зверёк был настойчив и всё же разбудил хозяина.
– Ты чего шумишь, словно голодная фшига? Ну-ка, умолкни! Дай с мыслями собраться, а уж потом и расскажешь, чего хотел. – Георгий протёр глаза и осмотрелся. Сквозь отверстия в потолке виднелось ночное небо с редкими звёздами. – Исчадие, ты предлагаешь мне ночью прогуляться по пустоши?
– Р-ряу! – подтвердил зверёк и шустро метнулся к выходу из комнаты, застыв в ожидании у порога.
– Хех, – Георгий, покряхтывая, поднялся на ноги, обул потёртые, но крепкие сандалии и пошаркал к выходу. Взяв стоявший у стены посох, старик строго произнёс: – Только имей в виду, тебе придётся поделиться жизненной силой!
Исчадие сердито пискнул, но всё же скользнул к человеку и замер, дожидаясь неприятной процедуры. Злой на питомца, который не мог толком объяснить причину ночной побудки, старый жрец не скупясь зачерпнул жизненной энергии, использовав дважды малую руну жизни. Лишь когда зверёк обиженно пискнул, Георгий остановил создание третьей руны, устыдившись своего поступка.
– Ты, это, прости старика, – пробурчал он себе под нос и добавил уже громче: – Давай, показывай дорогу, пока у меня силы есть!
Ещё месяц назад Георгий не пошёл бы в пустошь ночью, даже если бы его погнали угрозами. Но сегодня он почему-то не боялся погибнуть, да и воспринимал происходящее больше как сон. Уж больно непривычно вёл себя питомец, явно куда-то торопивший хозяина. Едва они вышли за ворота и выбрались из окружающих разрушенный храм скальных обломков, как Исчадие рванул по прямой, то и дело возвращаясь назад и с такой тревогой глядя в глаза Георгию, что тому невольно приходилось поторапливаться.
– Что ж ты нашёл такое, что так спешишь, – пробормотал старый жрец, поднимаясь на очередную возвышенность. Но стоило перевалить через край, как все вопросы отпали сами собой. Картина, открывшаяся глазам старика, была наполнена жутью. В свете Луны на довольно большом плато в хаотичном беспорядке валялись туши диких фшиг и изуродованные, местами разорванные на части тела разумных. Лохмотья одежды необычного покроя и расцветки выдавали в погибших людях чужаков, о которых Георгий слышал от караванщика.
А посреди плато, возвышаясь над разорванными телами, лежала туша изменённой твари. Даже жрец, проживший долгую насыщенную жизнь в пустошах, ни разу не встречал столь крупного зверя. Гигант ещё дышал, но жизнь капля за каплей покидала его израненное тело. Старик обратился к магии разума, чтобы оценить степень возможной угрозы от умирающего монстра, но в этот момент вновь затявкал Исчадие. Зверёк привёл хозяина явно не для сбора трофеев, а совсем по другой причине. И в данный момент эта самая причина умирала так же, как и огромный зверь.
Когда жрец подошёл к раненому, тот тяжело, с хрипами и бульканьем, с трудом втягивал в повреждённые лёгкие воздух. Быстро перейдя на магическое зрение, Георгий увидел искру жизни, ещё не покинувшую человека. А вместе с искрой он увидел то, что в корне изменило отношение старого жреца к ситуации.
– Как ты его нашёл, дружище? – Опустившись перед раненым на колени, старик скрипнул зубами от боли в спине, но, быстро переборов её, провёл ладонью над пострадавшим. Золотистое свечение магии жизни, сопровождающее руку, медленно затянуло рваную рану на груди и плече раненого. Прерывистое едва слышное дыхание постепенно выравнивалось, становясь более глубоким, свойственным скорее здоровому человеку, чем находящемуся при смерти.