Ступая за Край

— Сейчас я позову стражу, а на рассвете буду судить тебя, если ты не ответишь мне! Не заставляй меня гневаться, девушка. Я знаю достаточно о врачевании и лечебных свойствах трав, луна же светит в дом достаточно ярко, чтобы увидеть, что в твоих руках, и понять, что не молодость кожи толкнуло тебя на этот шаг.

— Ты отпустишь меня?

— Это зависит от твоего ответа.

— Там… ты должен меня отпустить, там мой брат! Он умрёт, умрёт, он умирает, я должна была взять эти травы, чтобы сделать настой… я больше не знаю, как помочь ему, а сам он в беспамятстве, чтобы подсказать мне.

— Что с ним?

— Его ранили воины Дальних Земель.

— Если рана его так глубока, как ты говоришь, он должен был уже умереть, а если нет — пойти на поправку, что за раны у брата твоего?

— У него много ран, но одна из них, на плече, не заживает, что бы я ни делала… предсмертная лихорадка терзает дух его и тело, я должна его спасти, хотя бы попытаться, должна. Отпусти меня!

— Ты отведёшь меня к брату своему.

— Что? Нет! Неужели мало тебе смерти и крови в поселении этом?! Разве мало ты судил и предавал казни?! Возьми меня, суди, казни, делай, что хочешь, но оставь брата моего, он в беспамятстве. Скоро он умрёт сам, для чего тебе торопить смерть его?!

— Я хочу осмотреть его раны, девушка, мне ни к чему его жизнь, если только он не мятежник.

— Он лекарь.

— Лекарь. Значит, лечил мятежников. Но пока разум мой заинтересовали раны его, и что за настой ты собралась делать из этого, — Эарсил покрутил в руках сухую траву, — как это может помочь в выздоровлении?

— Если растереть это, настоять в горячей воде и промывать раны, то исчезает гниение в них.

— О… не ведал о таком свойстве этого цветка.

— Это свойство просыпается только во время цветения, в остальное же время сухими стеблями этого цветка лечат детей от ушибов, которые быстрей рассасываются и проходят без следа, если втирать кашицу из этой травы и молока в место ушиба.

— Что ж, отведи меня к брату своему, а по пути расскажешь, что ты ещё знаешь о травах в этих краях. Я не причиню зла вам, ты права, достаточно смерти и крови в поселении этом, сердце моё и глаза устали от этого.

— Мне придётся, пойдём, Царевич Эарсил.

— Ты подождёшь меня, мне нужен мой инструмент.

— Откуда ты знаешь, что я не убегу?

— Не так и много троп в этих горах, и большая часть уже известна мне, ты не сможешь унести брата, а значит, сдвинуться с места, и ты не захочешь, чтобы поутру тебя нашёл не я, а воины Дальних Земель.

— До этого воины не находили.

— Они не искали, девушка. Меня интересуют тропы, связи с мятежниками и рудники, а не горстка несчастных, которые не покинули эти горы и обречены на гибель с приходом холодов. Поэтому ты дождёшься меня и отведёшь к брату своему.

Девушка шла быстро, насколько могла, но Эарсилу всё равно казалось, что она еле переставляет ноги.

— Ты не опасаешься, Царевич, что я тебя выведу прямо на мятежников?

— Нет, для чего бы мужчинам отправлять в поселение женщину, разбирающуюся в лекарском деле, и рисковать жизнью её?

— Это может быть засада.

— Тогда поутру ждёт смерть не только меня, но и всех вас, я оставляю следы, и любой обученный воин найдёт меня.

— Пришли, — девушка резко остановилась.

Эарсил огляделся, но не видели ничего глаза его, и только спустя время, когда стал он отчётливо различать силуэты деревьев вокруг, он увидел нечто, похожее на нору большого зверя, прикрытое листьями папоротника.

Девушка нырнула в проход из земли и глины, из которой торчали корни растений. Эарсил последовал за ней, в полной, кромешной тьме.

— Меаглор, Меаглор, я привела лекаря… Меаглор, — Эарсил слышал в голосе девушки отчаяние и страх смерти. — Меаглор, нет!

— Есть тут свечи? — спросил Эарсил.

Тут же пространство осветилось светом, потом ещё и ещё. Затхлый воздух, пропитанный кровью, перемешался с запахом свечей и ударил в нос Царевича.

— Отойди, — Эарсил отодвинул застывшую девушку и сел рядом с воином, который казался мёртвым, но сердце его билось, дыхание же было слабым.

Он внимательно осмотрел раны, попытался сдвинуть с места вторую женщину, возраст которой был не читаем, волосы настолько грязны, что было непонятно, какого они цвета, а лицо, опухшее от слёз, не давало представления, старуха ли перед ним или юная девушка. Она держала голову воина, по одежде и мозолям Эарсил понял, что мужчина перед ним не лекарь, мёртвой хваткой и издавала странные, нечеловеческие звуки.

— Рана на руке, хоть и выглядит пугающе, не принесёт смерть брату твоему, хотя, возможно, он уже не сможет владеть рукой как прежде, а вот эта рана, — он откинул тряпицу с тела воина, — опасна, удивительно, что он жив до сих пор… что делала ты?

Эарсил внимательно выслушал всё, что рассказала и показала девушка.