Ступа с навигатором

– Попробуй, – согласился Дегтярев.

Кузьмин схватил трубку, разговор занял немного времени. Кузя включил громкую связь, я услышала диалог.

– Добрый день, Ирина.

– Здравствуйте.

– Вас беспокоят из частного детективного агентства «Тюх». Очень надо поговорить с вами.

– Хорошо.

Кузя не сумел скрыть изумления:

– Вы согласны?

– Да! Но лучше побеседовать сегодня. Следующие две недели окажусь тотально занята. Не смогу уделить вам должное время.

– Сегодня нас устраивает, – обрадовался Кузя.

– Пусть ваш человек приезжает, – Ирина начала объяснять дорогу, – центр помощи находится на территории женского монастыря, сорок километров от столицы.

Я встала.

– Поехала.

– Скинул тебе телефон Афанасьевой, – произнес Кузя, – сегодня никаких осадков вроде не обещано, но все равно езжай аккуратно, не гони.

Глава двадцать первая

– У вас здесь тихо, – отметила я, шагая к небольшому зданию, – прямо в ушах звенит.

– Да, у нас благостно, – улыбнулась Ирина, – давайте посидим в моем кабинете. Вывешу табличку: «Не мешать», никто не войдет. Угощу чаем с земляничным вареньем.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Спутница открыла тяжелую дубовую дверь.

– Входите. Осторожно, высокий порог.

Мы очутились в небольшом помещении, прямо на стене красовалась большая икона, справа от нее начиналась лестница, она вела вверх, а слева тоже имелись ступеньки. По ним мы спустились в подвальное помещение, где стояли длинные столы и лавки.

– Присаживайтесь, – улыбнулась женщина, – сейчас приготовлю чаек.

И вскоре передо мной возникла кружка с очень крепким напитком, плошечка с вареньем, блюдечко с печеньем.

– Извините за некорректный вопрос, – начала я беседу, – мы не сумели найти никакой информации об Афанасьевой. Нам неизвестно ни место вашего рождения, ни то, где Ирина училась, даже возраст не указан. Имеется лишь краткая информация: имя, отчество, фамилия, прописка. Все! Мы занимались поисками Надежды Федоровны Зубаревой. И нашли женщину, она прописана в заброшенной деревне Московской области, работает почтальоном. А потом обнаружили вас. Встречаются полные тезки, но в нашем случае совпала еще и вся информация: год, дата рождения. Фотографии в основном документе гражданина ужасны. Лично я на снимке выгляжу лет на десять старше, взгляд безумный. У вас тоже не самый удачный снимок. Но фото Надежды из села и Нади из благотворительного центра похожи. Почему вокруг вас сплошная тайна? И как удалось прописаться в двух местах?

– Угощайтесь, все домашнее, – ласково произнесла Ирина, – сколько мне лет? Не подумайте, что издеваюсь: не знаю. На днях ходила к врачу, задала ему тот же вопрос. «Вы в отличной форме, нет лишнего веса, анализы в норме, активны, – начал объяснять терапевт, – но по некоторым признакам, которые замечает только медик, могу предположить, что ваш возраст пятьдесят пять – шестьдесят. Но, возможно, вы старше или моложе. Дата, которая в паспорте, просто цифра. Главное, как человек себя ощущает. Вы активны, с позитивным настроем, много работаете, ведете себя как молодая женщина, следовательно, таковой и являетесь». У меня точной информации о возрасте не имеется. И никаких сведений ни о родителях, ни о том, кто я такая. Звучит странно, да?

– Приходилось сталкиваться с людьми, которые потеряли память, – ответила я, – вы обращались в полицию?

– Конечно, – кивнула собеседница, – только в органы внутренних дел звонил доктор. Как все началось? Я проснулась в комнате. Ну очень странное ощущение. Смотрю вокруг, не понимаю, где я. Вроде спальня. Потом вошла женщина в халате, обрадовалась:

– Очнулись. Меня зовут Ольга Николаевна, я ваш лечащий врач, назовите, пожалуйста, имя, фамилию.

Ирина подперла подбородок кулаком.

– Сложно передать мои ощущения. Я в разуме, понимаю, что такое имя, сообразила: нахожусь в больнице. Но как меня зовут? Провал. Очень испугалась, заплакала. Ольга Николаевна меня успокоила, объяснила: «Случается временная потеря памяти. Давайте попытаемся что-то о вас выяснить». Начала вопросы задавать. Интересуется: какой год на дворе, месяц, лето или зима, отвечаю сразу. Когда же спрашивает: где живу, есть ли семья, кем работаю – чернота. Читаю прекрасно, считаю нормально. Столица России? Москва. Пишу без ошибок. Кто такой Пушкин? Поэт. Чайковский – композитор, Репин – художник. Танцую как слон, на пианино не играю. Но замечательно рисую и отлично шью, люблю готовить, держу в уме массу рецептов. Помню, что детей не рожала, и в этом гинеколог тоже стопроцентно уверен. Насчет возраста нет у докторов единого мнения. Может, в тот год тридцать. Но, вероятно, меньше. Хронических заболеваний нет. Какие-то особые приметы: шрамы, родинки и т. д. отсутствуют. Со мной работал психолог, потерпел фиаско.

Ирина улыбнулась.

– Вы же понимаете, что в больнице бесконечно жить нельзя. Да и здорова я физически, сохранна умственно, только полная амнезия по части личной информации. Ну не могу ничего о себе, родителях сообщить. Как очутилась в клинике?

Собеседница развела руками: