Стук ее сердца

– Нейт Кин работает на правительство, с какой стати ему тебя бояться?

– Я так хочу. Кин не только не поможет тебе, но и, если понадобится, защитит меня от тебя. Поверь, мне не хотелось бы обращаться к нему с такой просьбой. Ты приедешь?

– Я уже ответила.

– Этот ответ меня не устраивает. Подумай и прими другое решение. Немного погодя я сообщу, где мы можем встретиться. Если пожелаешь, в публичном месте. Но остаться там мы не сможем. – Галло усмехнулся: – Надеюсь, звучит не слишком зловеще? Одна рука ласкает, другая нож сжимает. Хотя, насколько я помню, раньше ты против такого метода не возражала. Тебе нравилось и мягко, и жестко.

– Хватит о прошлом, – процедила Ева сквозь стиснутые зубы. – Забудь все, что было между нами. Теперь это уже не важно. Считай, что ничего и не было.

– Я забыть не могу, и ты тоже. То, чем мы были, есть основание того, что мы есть. Кричать об этом на всех перекрестках я не стану, но и делать вид, что ничего не было, не намерен.

Ева ненадолго задумалась.

– Если я приеду, ты поговоришь со мной? Ответишь на мои вопросы?

– Думаешь, я тебе не солгу?

– Раньше ты мне не лгал.

– Вот видишь, у тебя тоже не получается обходить прошлое. Я мог измениться. Нет, я на самом деле изменился.

– Ты расскажешь то, что я хочу знать?

– Расскажу. Но признаний не обещаю.

– Признаний? – Ева вздрогнула. – Ты говоришь о признании в убийстве Бонни?

– Не цепляйся к слову. Хотя да, оно наводит на мысли о судах и исповедальнях. Наверное, я мог бы попытаться снять с души парочку-тройку грехов. А знаешь, я, пожалуй, не против, чтобы ты послужила моим исповедником. Странно… Давненько не испытывал потребности облегчить душу. Может, даже никогда. Тебе это не кажется необычным?

– Мне от тебя нужно только одно признание.

– Так рискни. Как в том стишке: «Пожалуй в мою паутину…» Кто знает, какие тайны я могу тебе открыть. – Галло фыркнул. – Только не рассказывай ничего Кину. Ему эта моя идея поделиться секретами определенно придется не по вкусу. Он даже может запаниковать и решить, что ты тоже представляешь для него угрозу.

– Очевидно, угроза – ты.

– Я никого не убеждал в обратном и всегда был откровенен. Даже тебя предупреждал.

Верно, предупреждал. Но она предпочла пропустить предупреждение мимо ушей и бросилась с головой в омут. Какая идиотка!

– Думаешь, сегодня ты уже не совершила бы ту же ошибку? Кто знает. Возможно, мой звонок тебе ошибка, но уж больно велик был соблазн. У меня бывают провалы в памяти, вот я и стараюсь не упускать свой шанс, когда он подворачивается.

– В молодости бездумное поведение можно оправдать неопытностью, но мы уже немолоды. Каждый из нас несет бремя ответственности и должен сознавать последствия своих поступков. У нас нет права поступать в ущерб другим.

– У меня есть право брать все, что я могу взять. Это право – неотъемлемая составляющая моей личности. По крайней мере, одной из них. Кин скажет тебе, что я не в себе и только причиняю неприятности ему и всем остальным.

– О чем ты?

– Спроси у него. Ему доставит огромное удовольствие рассказать тебе о моих слабостях. Он считает меня сумасшедшим.

Ева поежилась – по спине пробежал холодок.

– А ты…

Ответ последовал не сразу.

– Случается… иногда. – Джон усмехнулся. – Но не воспринимай это как препятствие к возобновлению нашего знакомства. Относись как к своего рода вызову. Все. Я с тобой свяжусь.

Вызов? Ей такой вызов не нужен. Нажимая кнопку отбоя, Ева заметила, что пальцы еще дрожат. Разговор с Джоном Галло сильно ее встревожил. Встревожил и напугал. Голос остался прежним, и она узнала его мгновенно, но вот насмешливые интонации звучали иначе. Несколько раз она ловила себя на том, что ошиблась, попытавшись предугадать его реакцию. Как будто разговаривала с чужим, незнакомым человеком.

Да ведь так оно и есть. Он – чужак. И о чем она только думает?

Ни о чем. Потому что верх взяли эмоции.

Ну, так обуздай их и рассуждай здраво и логично, как и положено зрелой женщине, которой ты стала, а не девчонке, которой была.

Ева сделала глубокий вдох. Задержала дыхание. Медленно выдохнула. Итак, что удалось узнать из разговора?

Не так уж и много. Галло признал, что находился в Атланте во время похищения Бонни. Он отрицал свою причастность к случившемуся, но насмешливый тон, с каким это говорилось, бросал тень недоверия на все им сказанное. Судя по всему, Нейт Кин и служба армейской разведки знали о нем больше, но рассчитывать на то, что Кэтрин удастся получить у них какие-то важные сведения, не приходилось.

А еще Галло сказал, что не всегда себя контролирует. Сказал серьезно, без иронии.

Сумасшедший. А разве человек в здравом уме может убить беззащитного ребенка, более того, родную дочь?

Бонни.

Ева уже давно жила с болью, свыклась с ней и порой даже не замечала ее, но мысль о том, что убийцей мог оказаться отец ребенка, резанула по живому.

Не исключено, что он убил ее в приступе безумия. А если не убивал, то может знать, кто это сделал.

Проклятие!