Студенты. Книга 2

— Ладно, делай как знаешь. Только помни, добрыми намерениями вымощена дорога… сама знаешь куда!

— Тише, тише, Сашенька, разберемся и все сведем к плюсу. Любое дело должно быть добрым, если его с добрыми мыслями творить начали. Не верю я во зло. Оно есть, но оно короткое, как ночь летом. Смеркается, а глядишь — и солнышко показалось.

Дед Саша крякал, брал кисет с самосадом и шел на улицу курить трубку. Не мог он спорить с бабушкой Таней. Она всегда выигрывала споры. И мальчик Савва с младенчества пропитался любовью к бабушке Тане за ее постоянную готовность помочь, сделать добро, не задумываясь о благодарности.

Помнит, как у них случилось горе в семье. На мать, которая работала на картонной фабрике, упала кипа весом около ста пятидесяти килограммов. Ей сломало ключицу и пару ребер, вывихнуло плечо. Он помнил, как увезли мать на машине «Скорой помощи», помнил слезы старшей сестры, строгое лицо отца. И всех успокаивала их бабушка Таня:

— Все будет хорошо. Раны залечат, кости срастутся, а время облегчит душевные страдания.

Мать долго лежала в больнице, и все это время бабушка Таня возилась с четырьмя внуками, самому старшему из которых не было еще и девяти лет, а младшему, Савве, всего только три годика.

Бабушка Таня приучила ребятишек работать в большом домашнем хозяйстве. Сестренку научила доить корову, старшего брата — топить печь, среднего — носить дрова и воду, а младшего, Савву — стеречь цыплят от коршуна. Именно этот эпизод из детства сейчас почему-то явственно всплыл в памяти Саввы Николаевича.

Детство всегда остается надежным прибежищем, куда можно спрятаться, отсидеться, прийти в себя. Какие бы передряги в жизни ни случались, ты всегда с благодарностью вспоминаешь о детстве, там ищешь ответы на вопросы: что делать, как себя вести?. Детство — сито, через которое пропускается будущая жизнь, только мы понимаем это слишком поздно, когда она уже состоялась.

Савва Николаевич встряхнулся от грустных размышлений о превратностях судьбы, решил еще раз вспомнить свои корни. И первым на ум пришел дед Саша. В пятидесятые годы маленький полустанок, где жил Саввушка, заполнили пришедшие с войны безногие и безрукие калеки. Настоящих мужиков почти не осталось. Только один дед Саша был цел и выделялся своими размерами и мощью.

Александр Михайлов, или дед Саша, казался маленькому Савве олицетворением русской мощи, потому что походил на русского богатыря из сказок, услышанных от бабушки Тани. Высокий, с крепкой широкой грудью, с абсолютно седой головой и такой же седой окладистой бородой, которая всегда была аккуратно подстрижена и расчесана. Своей статью дед Саша производил впечатление даже на взрослых, что уж говорить о ребятишках. Особенно хорош был деда, когда в престольные праздники надевал китель с тремя Георгиевскими крестами, полученными на войне с Японией в 1905 году. Тогда молодой Александр Михайлов, сержант лейб-гвардии Семеновского кавалерийского полка, показывал чудеса храбрости на сопках Маньчжурии. Один раз спас полковое знамя, другой — вынес с поля боя раненого командира. И как-то даже из горячности, необузданной силы и смелости, налетел с эскадроном подчиненных ему конников на японский хорошо охраняемый обоз и отбивал его у врага. А ведь это был фураж для коней, еда для солдат, но главное, оружие и боеприпасы.

Силы дед Саша был необыкновенной. Как рассказывал Савве отец, в молодые годы, еще до службы в царской гвардии, дед Саша во время одного из праздников на спор ударил кулаком в лоб и убил насмерть здоровенного быка. При коллективизации, когда в колхозы сгоняли крестьян, дед Саша наотрез отказался туда вступать. За что отобрали у него всех лошадей. Тогда, сам впрягшись в сани или телегу, дед Саша возил дрова из леса, причем нагружал их столько, что лошадь, которую сердобольные односельчане выделили в помощь, чтобы помочь георгиевскому кавалеру, не могла сдвинуть телегу с места. Зато дед Саша легко, как-то играючи, катил тяжеленный воз к дому.

Точно так же, ни у кого не прося помощи, сеял, убирал урожай на своем участке. Помогали ему только многочисленные дети и жены. Детей у него было семеро: шесть дочек и сын. Все трудолюбивые и хозяйственные, а женат дед Саша был трижды.

Сначала он взял в жены дочь разорившегося помещика и принял ее ребенка, девочку Настю. Первая жена умерла в родах, оставив после себя тоже девочку, Прасковью, Паню, как потом ее все называли. Паня с Настей всю жизнь считали себя родными сестрами, хотя родной для них была только мать.