?Студёная любовь?

Вот почему волосы у нее белоснежные. Любава так же замерзала, так же мучилась, но не было никого рядом, кто мог бы помочь и согреть. Или был? Не тот ли, кому она отдала свое сердце?

От ярости перед глазами поплыло. Я схватил с комода темную вазу и размозжил ее об стену на мелкие кусочки. Легче не стало. Я бесился несколько минут. Трощил все, что попадалось под руку, пока не выдохся и не упал посреди разгрома на колени.

— За что, Нэйша? — прорычал в пыльную тишину. — Что я сделал не так? За что ты меня наказываешь?

И будто в ответ рухнул тяжелый карниз, ударив меня по плечу и расцарапав спину.

Но я даже не пискнул. Завалился на бок и замер, бездумно глядя в окно.

Глава 28

Любава

Меня словно раздавили. Выжали кровь из тела и выбросили на пол, как тряпку. Никогда еще не чувствовала себя настолько униженной. И опустошенной.

Я же пришла помочь. Через силу, через преодоление своих принципов. А он… а он!

Накинув впопыхах платье, зло глянула на закрытую дверь.

Старший принц правда выставил меня и прогнал? Я шла сюда, зная, что он умирает, что нуждается в тепле, запрещала себе думать, как это дико и гадко выглядит, а этот… отморозок… растоптал все. Отказался, будто я последняя шалава в его королевстве. Будто хуже собаки!

Убирайся, значит?!

Моя жизнь, как оказалось, пыль в его руках. Захотел взял, захотел выбросил. Бессовестный царек!

Я всхлипнула. Прожигая деревянное полотно взглядом, все не могла уйти. Понимала, что это обоюдоострое решение, но и точно не могла сказать, почему все-таки решилась на эту низость. За себя боялась или за него?

Синар ведь прав. Все выглядит так, словно я за свою жизнь переживаю.

Монстры черной бездны!

Замахнулась. Хотелось грохнуть кулаком по двери, чтобы до бессовестного дошло! А лучше по белобрысому затылку приложится. Принц высветлился до корней, только прядка и осталась от его каштановых волос.

О Нэйша! Я ведь была по ту сторону холода, знаю, как это больно и мерзко, и сегодня искренне хотела помочь Синару.

Не ради себя. Нет. Ради… него приходила.

Не оценил. Решил, что бегаю по первому зову в его постель, чтобы свою шкуру сохранить.

Хватит.

Я ринулась прочь, убегая от жестокости Синарьена. Убегая от своих чувств и нелепых проснувшихся эмоций. Они причиняли боль, и я не справлялась. Словно трескалась и, крошась, рассыпалась. Сго-ра-ла…

Сбежала к себе, спряталась под одеялом, будто это укрытие поможет. Дрожала и плакала, не считая времени. В груди выло диким зверем. Сердца колотились и разгоняли кровь до кипятка. Пальцы немели от напряжения — так сильно я стискивала кулаки.

Тонкая ткань пододеяльника жалобно захрустела под пальцами.

Ненавижу!

Злясь от беспомощности и теряя силы от усталости, я провалилась в беспокойный сон.

— Люба, скорее! Прыгай!

Девчушка-подросток на вид пятнадцати лет с темными прямыми волосами длиннее плеч, худая, невысокая, протянула мне маленькую ладонь, заглянула в лицо. Я непонимающе всмотрелась, как пляшут горячие блики в ее голубых глазах. По влажным щекам незнакомки сползали ленты блестящих слез. Опустив взгляд на протянутую руку, я отшатнулась от окровавленных пальцев и поморщилась от яркого железистого запаха.

— Ну же! Давай! — прошептала девчонка отчаянно. Тряхнула рукой, разбрызгивая капли крови. — Мы должны вместе, иначе ничего не выйдет. Любава, нет времени на раздумья. Приди в себя!

В меня будто кто-то вселился. Я не хотела, но подалась вперед и робко вложила кисть в грязные и очень теплые пальцы девочки.

И от яркой вспышки перед глазами проснулась.

Все тело ломило от дикой усталости, будто меня палками побили. Скинув ноги с кровати, я повернула голову к блеклому свету в окне. Луна напоминала разбитую плошку. Края обвисли, вывернув лимонную плоть светила наружу, а из середины разрыва сочилась ало-черная жижа. Она опускалась по темному небу и заливала горизонт, падала на город, съедая последние огни в окнах.

Город?

Прильнув к окну, вцепилась холодными пальцами в подоконник. Я не в темном замке Лимии! Что происходит?!

Обернулась.

Другая комната. Не моя. Теплые тона, много кружев и шелка, на противоположной стене яркие пейзажи, запертые в тяжелых резных рамах, высокий дубовый шкаф в углу, ковер с высоким белоснежным ворсом. И не две кровати, а одна. Большая, с балдахином и толстыми кистями, что от легкого ветра из приоткрытого окна щекотали пол.

Я повернула голову в то место, где обычно в моей комнате стояло зеркало, но его там не оказалось.

На мне другая одежда, не смятое и расстегнутое платье, в котором я решилась на унижение и пошла к Синарьену, а ночная тонкая сорочка с кружевной оборкой по горловине, длиной до пят. Странно… Провела вдоль костлявого тела ладонями, посмотрела на крошечные ладошки, тонкие пальцы, родинки на тыльной стороне правой руки, будто созвездие. Слишком маленькая и худая. Это не я! Какой-то тощий и нескладный подросток. Даже грудь еще не выросла и волосы… темно-русые.

Я бросилась к окну, чтобы увидеть отражение, и отшатнулась. Мое лицо, только моложе. Мне словно отрезали десяток лет. И глаза не белые, выцветшие и холодные, а…