Сценарист

Ася посмотрела на часы. Может быть, ей просто пройти сейчас мимо комнаты и выйти из квартиры?

Что она скажет Игорю Борисовичу, если встретит его завтра на лестничной площадке? Ничего не скажет. Поздоровается и пройдет мимо. Она не обязана ничего объяснять. Через минуту или две Игорь Борисович вошел в кухню.

Он не прятал глаза и говорил, ничуть не смущаясь.

– Ася, вы узнали то, что не должны были узнать. Вы можете мне пообещать, что никогда никому не расскажете о том, что вы сегодня увидели?

– Я обещаю, Игорь Борисович. Никто никогда не узнает.

– У вас есть минутка? Давайте присядем.

Он пододвинул Асе стул. Ася села.

– Вы не должны мне ничего объяснять, – сказала она, – к тому же я тороплюсь.

– Я вас не задержу. Понимаете, Елена уехала. И мне было очень одиноко.

– Игорь Борисович, не нужно, пожалуйста, – попросила Ася.

– Я не знаю, что вам сказать, – признался он, – но чувствую, что должен…

– Вы ничего не должны.

В этот момент дверь кухни открылась. Ася услышала негромкие шаги. Она поняла, что телеведущий вошел и оказался за ее спиной. Она повернулась, но медленно, слишком медленно. Игорь Борисович посмотрел за ее спину, и его глаза округлились от ужаса. Он схватил Асю за руку и дернул ее на себя. Это спасло ей жизнь.

Удар массивной хрустальной пепельницы, который должен был размозжить ей голову, пришелся по краю стола.

Ася упала на пол, обернулась и увидела красное лицо телеведущего. Игорь Борисович наклонился к ней и прошептал:

– Бегите! Я его задержу.

Ася кинулась к двери.

Телеведущий пытался поймать ее за ногу, но Игорь Борисович кинулся на него всем своим весом и отбросил к стене.

– Бегите! – крикнул он еще раз.

Ася выбежала из кухни, подбежала к входной двери, сбросила цепочку и выбежала в коридор.

Не стала ждать лифт, побежала по лестнице.

Только оказавшись на улице, она остановилась и отдышалась.

Сумка!

Она схватилась за ремень. Сумка была на месте.

За эти несколько часов сумка стала естественной частью ее, продолжением ее тела.

Ася быстро-быстро пошла к метро. Почти побежала.

14:08

Павел сидел и смотрел на Большого Васю, лежащего на столе. Что он почувствует, когда нажмет курок? Боль – вряд ли. Может быть, он услышит грохот. Увидит вспышку. А потом все кончится. Его сознание будет выключено. Навсегда. Вот здесь самое страшное – вот это самое навсегда.

Как это – перестать быть?

Павел видел это много раз. Был человек – и вдруг перестал быть. Был живой человек – стало мертвое тело. Он и сам делал это с людьми. Отнять жизнь не так сложно. Как нажать кнопку выключателя.

А вот каково – сделать это самому?

У него не было выхода. Если он этого не сделает, все будет гораздо хуже. Будет хуже, чем смерть. Ему придется пройти через позор, унижения, и боль. Страшная боль. Отвратительная боль. И позор. От него будут шарахаться люди.

Нет, уж лучше сделать это быстро.

Павел решительно взял Большого Васю и приставил его к виску.

Он мог сделать это давно. Но не сделал. Он сам предоставил себе отсрочку, которой в принципе могло бы и не быть.

Он мог бы сделать это сразу же, в тот день, когда он узнал.

Но не сделал этого.

Потому что трус.

Потому что боится умирать.

Но сейчас… сейчас он это сделает. Больше у него нет оправданий. Больше нет повода для отсрочек.

Пора.

Указательный палец Павла прикоснулся к спусковому крючку.

И в этот момент в прихожей зазвонил телефон.

Это ничего не меняло. Но Павел слушал телефонный звонок и не нажимал на курок.

«Если будет семь звонков – возьму трубку».

Два. Три. Четыре. Пять. Шесть.

Тишина.

Павел вздохнул.

И положил пистолет на стол.

Он вышел в прихожую и достал телефон из кармана куртки. Массивная черная «Нокия».

Андрей.

Павел поморщился.

Он однажды встретился с журналистом несколько месяцев назад на станции метро «Охотный Ряд». Остановились, поболтали, обменялись телефонами. И разошлись с облегчением, уверенные, что больше никогда не увидятся. Их общее прошлое не способствовало сближению. К тому же каждый был погружен в собственные заботы. Москва – жестокая любовница. Когда ты заводишь с нею роман, она требует все твое внимание.

Павел нажал кнопку повторного вызова. Андрей ответил после первого же гудка.

– Чего хотел? – спросил Павел.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал Андрей, – ты можешь сейчас приехать?

– Чего? – не понял Павел. – Куда? Зачем?

– Я тебе продиктую адрес. – И без паузы: – У тебя есть оружие?

Через две минуты Павел прошел в комнату, оделся, вышел в кухню, взял Большого Васю и вышел из квартиры. Он шел уверенно и спокойно. Его уже больше не швыряло из стороны в сторону. Стены старались держаться от него подальше.

* * *

– Ну как, впечатляет?

Лупоглазый стоял перед навесом и смотрел на фигуры, выстроившиеся в несколько рядов.

– Что это такое?

Сначала он решил, что это манекены.

Но нет, это были не манекены.

– Ты знаешь, что это такое, – сказала Рыжая девочка.

Это были мужчины, женщины и дети.

Вернее, чучела мужчин, женщин и детей.

Выпотрошенные и набитые чем-то изнутри. Серая, как будто покрытая пеплом, кожа. Почерневшие ногти. Одежда, обтрепавшаяся на ветру.

Вместо глаз и открытых ртов зияла чернота.

Немой крик.