Сценарий убийства

Рот действовал лучше, чем другие свидетели, и быстрее, чем большинство обвиняемых. Вероятно, Рот получил хорошую закалку. Понимая, что Ван Ротен не захочет сама сбросить маску, он вовсе не собирался ей помогать. Рот ничего не сказал. Он посмотрел на заместителя прокурора так, словно ждал от нее извинений за оборванную фразу.

– Вы говорили именно это? – более спокойно повторила Ван Ротен.

– Да. – Выждав короткую паузу, он добавил: – Однако сценарий состоял не только из того, о чем сказал мистер Антонелли. У жены главного героя – кстати, по сюжету его имя Уэллс – роман с его партнером по студии. Это правда, но она составляет лишь часть истории. А история, и я должен сказать это прямо сейчас, уже отличается от сюжета, с которого я начинал писать. В новой версии жена не уходит от главного героя. Ее убивают, а его подводят под обвинение в убийстве. Пожалуй, я поменяю название. Назову сценарий «Ложно обвиненный» – вместо «Блу зефир». Неплохое название, как вам кажется?

Зрители в притихшем зале ловили каждую реплику. Внимательно следя за выражением глаз свидетеля, обвинителя и судьи, они сразу отмечали перемены настроения. Пусть на одну секунду, но Стэнли Рот неожиданно заставил отвлечься от суровой реальности дела об убийстве, предложив всем задуматься о вещах куда более приятных – о том, что казалось чистым вымыслом. Быстрый вдох и одновременно поднятая вверх голова или короткий выдох в момент, когда кто-то опускал плечи, – повсюду слышались звуки, подтверждавшие, что аудитория оценила способ, которым Стэнли Рот тесно переплел случившееся в его жизни с тем, чему эта жизнь была посвящена. В наступившей тишине все напряженно замерли, боясь пропустить, что будет дальше.

– Вы не знали о любовной связи вашей жены с Уокером Брэдли?

– Нет.

– Но вас это не удивило?

– Нет.

– Вы никогда не спрашивали, имела ли она близкие отношения с Уокером Брэдли?

– Нет.

– Вы никогда не спрашивали, имела ли она близкие отношения с Майклом Уирлингом?

– Нет.

– Но вас это не удивляет?

– Нет.

– Вы никогда не спрашивали, имела ли она близкие отношения с кем-либо?

– Нет.

– Но вас это не удивляет?

– Нет.

– В сценарии вы описали человека, похожего на вас, и независимо от названия сценария жена этого человека имела внебрачную связь?

– Да.

Ван Ротен с подозрением посмотрела на Рота.

– Могу предположить, что ваш герой ничего об этом не знал, а узнав, не удивился?

Прежде чем Рот успел ответить, она подняла руку и покачала головой.

– Нет, не важно. Мы здесь не для того, чтобы рассуждать о будущем фильме. Мы здесь, чтобы говорить об убийстве вашей жены.

Ван Ротен нервно заходила вдоль стола. Неожиданно остановившись, она озадаченно уставилась на Рота.

– Если вас не удивляло, что у вашей жены были интимные отношения с другим мужчиной, тогда почему вы удивились, обнаружив, что она сделала аборт?

В первый момент могло показаться, что вопрос застал Стэнли Рота врасплох. Словно не понимая, о чем его спрашивают, Рот без всякого выражения посмотрел на заместителя прокурора округа.

– Я имела в виду, мистер Рот, – пояснила Ван Ротен, приблизившись к нему на один шаг, – поскольку Мэри Маргарет нередко прибегала, как это было сказано несколько ранее, к «случайному сексу», то почему бы не предположить, что аборт был сделан вовсе не для того, чтобы избавиться от вашего ребенка, а потому, что она не хотела ребенка от другого мужчины?

Привстав на свидетельском кресле, Стэнли Рот выпрямился и окинул Ван Ротен ледяным взглядом.

– Это был мой ребенок, – мрачно сказал он.

Подбоченясь, Ван Ротен изогнула подведенную бровь:

– В самом деле?

Рот попытался что-то сказать, однако передумал. Его взгляд, остававшийся пронзительно-ясным на протяжении многочасовых перекрестных допросов, вдруг потух. Казалось, Стэнли Рот утратил часть неизменной уверенности. Плечи обмякли, подбородок почти уткнулся в грудь. На какое-то время он перестал выглядеть сильным, крепким как скала человеком. В его взгляде появилась тоска.