Да, надо признать: Инна оставила любимую работу. И ради чего? Ответ напрашивается: ради семьи. Но насколько он верен? Алина в ней уже не слишком нуждается: она в том возрасте, когда авторитетами становятся подружки и парни, а мама оттеснена на второй план. Тогда Игорь? Но Игорь, несмотря на вечные заклинания относительно важной роли «жены крупного бизнесмена», здорово к ней охладел. Может, охладел уже давно, но она обратила на это внимание только сейчас, потому что раньше была слишком занята? Инна сделала ошеломляющее открытие: муж ей изменяет! Она стала находить незначительные, но весомые для нее доказательства: галстук, завязанный не так, как она с утра завязала, запах чужих духов на рубашке, новое нижнее белье… «Иннуся, у тебя паранойя!» – насмехался над ней Игорь. Чтобы не выставлять себя параноиком, Инна принялась за выслеживание блудного супруга всерьез, со всем энтузиазмом женщины, не знающей, куда девать время, и всем пылом начинающего детектива. И ее старания увенчались успехом, но не доставили ни малейшего удовольствия. Нет, в самом деле! Не доставило ей удовольствия ни поведение Игоря, который, торопливо приводя дрожащими пальцами в порядок свой костюм, пытался оправдываться, бормоча противоположные вещи: то «ты все не так поняла», то «для мужчины однократный секс ничего не значит»… Ни – тем более – вид разлучницы, которая стояла посреди Игорева кабинета, совершенно убитая разоблачением, прикрывая крошечным кружевным лифчиком прыщики юных грудей. Девушке, которая работала у Игоря в главном офисе, было девятнадцать лет, но тоненькая полуобнаженная фигурка и отчаянный взгляд полных стыда и ужаса глаз делали ее еще моложе… почти Алининой ровесницей. Инне на миг вообразилось страшное: ее бесценная, чистая девочка – в объятиях сластолюбивого козлищи, годящегося ей в отцы.
– Оставь ребенка в покое, старый мерзавец, – с трудом раскрывая рот, словно под анестезией у стоматолога, бросила мужу в лицо Инна.
Потом Игорь не однажды попрекал жену этой фразой: якобы ею Инна намекнула на его иссякающие мужские возможности и спровоцировала импотенцию. Врет и не краснеет! Никакой у него импотенции нет. Инне и то нередко удается раскрутить его на постельные утехи. А уж по части левых девок он просто неутомим. Ходок! Хотя клялся жуткими клятвами, что это была случайность, что он больше ни-ни… У Инны теперь есть опыт. И она приучилась верить не красивым словам, а собственным глазам.
Чтобы хоть как-то себя занять, отвлечь от мук ревности, Инна выдумывала себе то одно, то другое занятие. Но ни хлопоты по управлению домом, ни разведение цветов, ни фитнес, ни шопинг, ни салоны красоты не помогали. Она явственно ощущала – после той сцены с разоблачением в офисе – по ее браку пролегла трещина. И если раньше трещина скрывалась в недрах фундамента, то теперь разрывала надвое фасад, и поделать с этим ничего нельзя. Чем больше она шпионила и подозревала мужа, тем сильнее он ее избегал. А когда она вела себя так, будто все в порядке, то сама чувствовала себя полной дурой, которая позволяет безнаказанно себя обманывать. Спрашивается: что лучше? Но в такой ситуации не бывает «лучше». Может, со временем все как-то утрясется, придет к закономерному финалу: либо открытому краху, либо существованию бок о бок на новой основе невмешательства в дела друг друга.
Ни к тому, ни к другому варианту Инна пока не была готова. Поэтому только и оставалось, что вести промежуточное существование. Сажать цветы, ездить по магазинам, сгонять вес на тренажерах. Распоряжаться домом, провожать Игоря на работу, ревновать… И ждать.
Часть II
Сценарий
Игорь уже и забыл, что на свете бывают такие крошечные однокомнатные квартирки, заставленные ординарной, купленной в дешевом магазине мебелью. Размещенные в отдаленных районах, откуда на работу добираются на автобусе и метро, потому что большинство жителей унылых спальных многоэтажек не владеет собственными машинами. Нет, теоретически Игорь знал, что таких квартирок в спальных районах полным-полно, так что скорее его образ жизни в России, да и в Москве – изысканное исключение. Но он никогда не думал, что эта далекая от него убогая жизнь, напоминающая вялое существование полипов на морском дне, способна иметь хоть какое-то отношение к его кругу.
И вот – здрасьте-пожалуйста! – выясняется, что Андрей уже больше года крутил роман с обитательницей такой вот однокомнатной квартиры. С улиткой, замкнутой в своей блочной раковине.
На улитку Дуня, правда, уж никак не походила. И на корову – тоже: это Инна со зла ляпнула. Скорее на синичку – ловкую, подвижную, обтекаемой формы, с темными круглыми глазами, похожими на ягодки. Или нет, синицы здесь ни при чем, есть еще более похожая на эту девушку очень симпатичная, пухлощекая птица. В детстве в Озерске у них много таких скакало по деревьям… Славка! – ну вот, наконец вспомнил, как она называется. Дуня такая же, как эта птичка: очень славная.