Сценарий сериала. Как написать историю, достойную Нетфликса

В первые пятнадцать минут пилота мы видим разницу между человеком (“новичком“) и роботом (“хостом“) и фундаментальную несправедливость, которая управляет „Миром Дикого Запада“, парком развлечений для взрослых. Наши герои – роботы – ищут изменений. Мы видим их жизнь, застрявшую в дневном цикле (программа заставляет их действовать по сценарию), их беспомощность перед сильными мужчинами, преследующие их воспоминания о сильной травме. И нам нравится их непокорность. Они „хосты“ – роботы, созданные для удовлетворения садистских желаний богатых туристов, не связанных моралью реального мира. Сочувствовать добродетельному роботу проще, чем узнать себя в человеке-насильнике.

В 1973 году я видел полнометражный фильм Майкла Крайтона „Мир Дикого Запада“ в автокинотеатре. Та версия посвящалась отдыхающим людям, платившим большие деньги за шанс поиграть в интерактивном парке развлечений. Завязка была настоящей мечтой: возможность побыть „настоящим“ стрелком на Диком Западе, но без наказания за убийства и дебоши. Роботы могли умереть, а посетители нет (оружие роботов заряжалось холостыми). Конечно, как и в „Парке Юрского периода“ (также авторства Крайтона), что-то пошло не так и начинается хаос. В фильме „Мир Дикого Запада“ робот-"стрелок“ (Юл Бриннер) начинает слишком настоящую череду убийств – технология сходит с ума – и его нельзя остановить. Дело скорее в сбое в его программе, чем в сингулярности. Выжившие туристы заперты в кошмаре, что выливается в напряженную, волнующую игру в кошки-мышки. Но мы люди и сочувствуем себе подобным.

Примечательно, что в ремейке2016 года от НВО мы склоняемся к ИИ, но поскольку они неотличимы от нас, сначала мы должны выяснить, кто такие андроиды. Мы как аудитория вовлекаемся в игру „кто живой, а кто машина“. В этой гениальной адаптации у „хостов“ начинают появляться человеческое сознание и чувства. Они больше не нейтральны, не в воле туристов. Они руководствуются эмоциями, и, как мы все знаем, как бы мы ни пытались, эмоции контролировать невозможно. Роботы начинают импровизировать и придумывать новые сюжеты и новые диалоги по собственному желанию. Грань между „хостом“ и человеком часто намеренно размыта, и мы погружаемся в поиск улик (это человеческое движение или сбой программы?).

В шестой серии первого сезона (“Противник“) хозяйка борделя в городе андроид Мэйв Милли (Тандиве Ньютон) говорит лабораторному технику:

МЭЙВ

Поначалу я думала, что вы и остальные – боги. А потом я поняла, что вы просто мужчины, а я знаю мужчин. Вы думаете, я боюсь смерти? Я умирала миллион раз. Я чертовски хорошо умею это делать. Сколько раз умирали вы?

Для острой на язык Мэйв это движение к сознанию часто играется в комедийном ключе. Осознав, что смерть – ложный конструкт, она начинает искать новые способы умереть. В лаборатории она знакомится с Феликсом Лутцем (Леонардо Нам), одиноким сочувствующим человеком, и его коллегой Сильвестром (Птолеми Слокам). Угрожая и требуя, Мэйв ловко заставляет двоих техников следить за ее пробуждениями. В беседе, возможно, самой интересной в сериале, Мэйв убеждает их перенастроить ее профиль, выполняя самое человеческое из желаний – обретение суперсилы. „Что это было – самосознание? Давайте доведем его до вершины“, – говорит она, и ее веки дрожат, пока она наполняется силой.

Нам разрешено упиваться этим моментом, потому что ранее мы видели лабораторию глазами Мэйв. Для нее это дом ужасов – мертвые обнаженные „хосты“, висящие, пока равнодушный персонал закачивает в них кровь. Зрителю эти образы напоминают настоящие человеческие зверства и усиливают ощущение правоты Мэйв. Если хосты чувствуют боль – а они чувствуют, – то неважно, что хосты – это андроиды, созданные в лаборатории, действия людей одинаково бесчеловечны независимо от того, человек это или нет.

Программист Бернард Лоу (Джеффри Райт) объясняет философию парка так: „Сознание – это путь не вверх, а внутрь. Не пирамида, а лабиринт. Каждый выбор приближает вас к центру или отправляет блуждать к краю, к безумию“ (сезон 1-й, серия 10-я, „Двухпалатный разум“).

Эволюция Бернарда, приводящая его к сознанию, трагична. Большую часть сериала мы видим его размеренным, задумчивым инженером, старающимся сдерживать враждующие интересы. По большей части это верно. Сюрприз – и шок – в том, что Бернард – „хост“, копия Арнольда, давно умершего партнера доктора Роберта Форда (Энтони Хопкинс) и создателя парка развлечений „Мир Дикого Запада“.