Струны

Преодолев наконец лестницу, Элия остановилась, чтобы перевести дыхание и стереть со лба пот. Резиденция, где она родилась и выросла, казалась сейчас чуждой и гротескной. Слов нет, эта квинтэссенция викторианской имперской вульгарности, сплошь облепленная крытыми верандами и разукрашенная витиеватой, словно каракули дебила, деревянной резьбой, эти крохотные орнаментальные оконца, эта бессмысленная путаница коридоров - вся эта жуть никогда не казалась Элии красивой, однако прежде она находила в тяжеловесных, неуклюжих пропорциях здания некую покладистость, дружелюбие - словно в страхолюдной бродячей собаке, которая из кожи вон лезет, стараясь понравиться прохожим. Теперь же осталось одно только уродство, злобное и угрожающее, до тошноты отвратительное.

И это - родной дом? Теперь у Элии не было родного дома.

Алый флаг Банзарака бессильно обвис в душном, неподвижном воздухе, из складок зловеще выглядывала черная голова кобры - часть государственного герба. Элия зябко поежилась и отвернулась - полумрак внутренних покоев, только что казавшийся спасительным прибежищем, неожиданно стал Зловещим, опасным. Она облокотилась на балюстраду и тут же содрогнулась от беспричинного ужаса, что видит все это - и море, и Резиденцию - в последний раз. Солнце будет на своем месте и завтра, и послезавтра. А она?

Никогда еще поверхность залива не была такой спокойной; Элия чувствовала волны жара, отраженного от этого сверкающего зеркала. Подальше от берега чуть просвечивала полоса рифов - легкое, едва заметное изменение цвета воды. Настоящего, с пенистыми бурунами прибоя на рифах не бывает - глубоко. Когда-то, в незапамятном уже, кажется, прошлом, у Элии хватало духу надеть акваланг и посетить это кладбище.

А на земле? На земле еще хуже. Роскошный пляж, приманка туристов, полностью ушел под воду, а вместе с ним и половина старого города. По другую сторону залива, тоже на холме, виднелся дворец, щедро изукрашенный розовой и фиолетовой лепниной - в стиле рококо, по мнению безвестного архитектора. Лет сто назад, когда ушли англичане, прапрадедушка Элии отказался от большей части королевских прерогатив и, одновременно, передал свой дворец правительству. Теперь правительство перебралось в "Гранд-Отель", а дворец заселили беженцы. И не только дворец - дальние высокие холмы густо усеяны темными пятнышками, каждое пятнышко - лагерь. Банзарак представлял собой королевство очень неформальное и очень маленькое - размером в полторы хорошие площадки для гольфа, как любит шутить отец, - но теперь многие его жители лишились и домов, и всех средств существования; кроме того, сюда набежали сотни тысяч чужаков. Пища стала серьезной проблемой, болезни - еще более серьезной.

Мальвы погибали. Почему именно они? Элия перегнулась через опасные, подгнившие перила, чтобы посмотреть на увядающие кусты, полу скрытые пышными кронами деревьев. Почему мальвы? Вместе с их красотой, радостной и недолговечной, из мира уйдет что-то маленькое, но очень важное.

Сзади прозвучали шаги. Она резко повернулась, увидела Каса и с трудом подавила желание броситься ему навстречу.

Кас подошел и встал рядом, высокий и смуглолицый, мощный и надежный, как гранитный столб. Кас, островок стабильности в текучем, изменчивом мире, ее старший, на много лет старший и мудрый брат. Кас.

- Сестренка?

- Кас?

- У тебя что, что-нибудь не так?

- Нет! То есть я хотела сказать... Меня беспокоит погода, воздух совсем неподвижный, как мертвый. Не было бы тайфуна.

- Здесь не бывает тайфунов.

Элия заставила свои пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в перила, разжаться; слава Богу, Кас вроде не заметил побелевших костяшек. Ты не ребенок, напомнила она себе. Ты успела пожить на каждом из материков Земли, побывала чуть не в каждом из знаменитых, значительных городов - да что там, ты совершила свое первое кругосветное путешествие в тринадцать лет. Ты не ребенок! Она не будет распускать нюни, она совершенно не нуждается в утешениях, братских объятиях и похлопываниях по спине - это было бы просто смехотворно. Другое дело любовник.., только вот нет никого под рукой.

- Здесь был тайфун, в тысяча семьсот семнадцатом, - сообщила она далеким, затянутым дымкой холмам. - Он причинил большие разрушения. А что бы он наделал сейчас, когда риф не защищает землю!

Элия упорно смотрела на далекие вершины холмов.

- Прогноз очень хороший. Тебе что, плохо здесь, наверху? На берегу было лучше?

Она повернулась, стараясь выглядеть по возможности спокойной и непроницаемой.

- Что ты хочешь сказать?

Кас печально улыбнулся. Элия с удивлением заметила, как много седины в его бороде, как много глубоких морщин на сумрачном лице. Даже здесь, в тропиках, он выходил из дома без защитных очков и солнечной блокировки. Безрассудство, чистое безрассудство.

- Это началось пятого, так ведь? - спросил Кас. - Во вторник?

На Элию нахлынула волна облегчения.

- Ты тоже? Ты тоже почувствовал?

Значит, она не одна такая. Она не входит с ума.

- Слегка. Я всегда ощущаю это слабее. Не так, как ты.