Струны

— Говорят, ты стреляешь. Снайпер? Седрик кивнул — так резко, что стукнул отвисшей челюстью о ключицу. Великий первопроходец слышал обо мне? Не может быть!

— Я немножко упражнялся с лазером, сэр.

— Грант! Для тебя я просто Грант. Это великолепно! И когда ты, Седрик, отправляешься в Кейнсвилл?

— Завтра… Грант.

Девлин подмигнул, широко размахнулся и шутливо ударил Седрика в плечо.

— Ну а как ты насчет поохотиться? Мы всегда стараемся иметь под рукой планету с хорошей дичью. Крупная дичь. Очень крупная дичь. Твари, рядом с которыми динозавры — что твои кролики.

— Вот так-то, Грант, ты обучаешь моего внука строгому соблюдению правил. — Голос Агнес звучал не очень осуждающе.

— А-а.., ну да! Правила! Ясное дело, мы не имеем права устраивать частные охотничьи экспедиции, так ведь?

Девлин снова подмигнул; в глазах Седрика светился восторг.

Хейстингз окончательно решил, что ему не нравится Грант Девлин, великий первопроходец и непревзойденный охотник.

Голограммы Мура и Фиша, сидевшие на дальних сторонах стола, сохраняли олимпийское спокойствие; живые Уитлэнд и Девлин тоже заняли свои места, словно исключая Хейстингза и Седрика из замкнутого круга заговорщиков.

— Система сообщает, что репортеры уже собрались, — ослепительно улыбнулась Агнес. — Уилл, а не хотите ли вы с Седриком пройти в зал? Мы тут перекинемся парой слов и тоже спустимся.

— Ну конечно, — с преувеличенной готовностью согласился Хейстингз, хотя какой-то темный, древний инстинкт в голос вопил, предупреждая об опасности.

Агнес обратила свой царственный взор на мальчика:

— А для тебя, Седрик, это будет хорошей тренировкой. Пресс-конференция важная; думаю, к нам заявятся все звезды первой величины.

Глаза Седрика расширились:

— Прямо сюда? Сами?

— Ограничившись голограммами, они лишили бы себя возможности лакать мое шампанское.

— Да, конечно. Что, и такие, как Пандора Экклес? Как Питер Квентин?

— Да, да, все до единого. Тебе нужно с ними познакомиться. Кроме того, я хотела бы, чтобы ты коротенько представил мое выступление.

В серых глазах — дикий, панический ужас. Однако, к полному восхищению Хейстингза, уже через секунду Седрик успокоился, взял себя в руки.

— Хорошо. Только ты, бабушка, скажи мне, что там нужно говорить.

Неплохо, очень даже неплохо (из четырех возможных ответов выбран единственно верный). Если Агнес всерьез решила взнуздать этого жеребенка, нужны средства пожестче — впрочем, за ней не заржавеет.

Новая ослепительная улыбка, на этот раз — адресованная Хейстингзу:

— Ты там сообрази для него что-нибудь, хорошо?

Императрица приказывает удалиться и не отвлекать ее всякой ерундой.

Хейстингза охватило почти непреодолимое желание выйти из этой игры. Никогда еще не чувствовал он себя таким уязвимым — и никогда еще Агнес не вызывала у него таких опасений. Под ее напускным спокойствием клокотало непривычное, совершенно непонятное возбуждение. Но шанс что-то сказать, что-то сделать быстро исчез — Седрик бросился открывать перед своим предполагаемым дедушкой дверь.

И откуда бы это у мальчика хорошие манеры? В питомниках такому не очень-то обучают. Неужели нахватался сам, из телевизора? Тогда он, пожалуй, поумнее, чем можно подумать.

Проходя мимо Седрика, Хейстингз почувствовал на себе оценивающий взгляд и непроизвольно выпрямился, расправил плечи.

— Два, запятая, сколько?

Седрик смущенно побагровел, словно его застали за чем-то неприличным.

— Д-д-д-ва, запятая, ноль пять, сэр. Красные и синие телохранители, сидевшие в приемной двумя отдельными враждебными группами, дружно вскочили на ноги.

— На пресс-конференцию, — сказал Хейстингз вожаку синих; синий молча зыркнул на свеклообразного Багшо, и конвой выстроился в боевой порядок.

В коридоре Хейстингз обернулся и окинул взглядом своего тощего, как смертный грех, спутника.

— Высокий ты, выше, чем я в твои годы.

— Ну разве что немножко, сэр, — галантно возразил Седрик, однако лицо его сияло нескрываемой гордостью.

— Хорошенькое “немножко”, — улыбнулся Хейстингз. — Я тогда хвастался, что во мне шесть футов шесть дюймов — это чуть меньше двух метров, — но дотягивал до этой цифры только по утрам, и то не совсем. Ты же, наверное, знаешь, что утром рост больше?

Он никогда не был таким высоким и тем более таким тощим, как этот ходячий скелет. Одежда в обтяжку тоже делала свое дело — малец был похож на огородное пугало.

— Нет, сэр.

— Да не шагай ты так быстро, — взмолился Хейстингз. — Раньше чем через полчаса твоя бабушка не появится, можешь быть уверен. Так что спешить нам некуда. Да, так вот. К вечеру человек немного укорачивается — хрящи сжимаются и всякое такое. И с возрастом тоже укорачивается. А еще я потерял пару сантиметров при замене настоящих ног на эти ходули.

Нужно думать, Седрик только теперь заметил, что дедушка прихрамывает. Он нахмурился и сменил тему разговора.

— А что я там буду делать, на этой конференции, сэр?

— Просто встань около трибуны. Подожди, пока тебя заметят. А потом скажи что-нибудь вроде:

«Уважаемые гости, леди и джентльмены — директор Хаббард”. Кричать не нужно, Система усилит твой голос, так что все услышат.