Струна истории

Так вот, эта история тогда бы была совсем другого свойства. По той речке он был бы обязан идти! И если бы он не пошел, то его бы судили, и не в двадцать четыре часа, а за полчаса. И казнили бы — за неоказание помощи товарищу. Не во всех законах отразилась эта форма этики, хотя она присутствовала везде и всегда — в разбойничьей банде, в каком-нибудь полку кавалерийском или пехотном; в экспедиции, как я уже говорил. Вообще там, где людей подстерегает опасность, — это спасительная и единственная форма, при которой можно как-то уцелеть. Но было одно законодательство, в котором оно уцелело. Это Яса Чингиса.[372] Она сохранилась, ее недавно перевели с персидского языка на русский. И там есть раздел о наказании людей, не оказавших помощи товарищу. Например, если монгол едет по степи, встречает того, кто хочет пить, и он не дает ему напиться, — смертная казнь. Если он едет к своей сарай-беки и едучи уронил колчан, ну, случайно он оборвался, и этот — не поднял, то ему — смертная казнь! Понимаете, надо служить друг другу. Монголы, точно говорю, — служили. (Шум в зале.)

* * *

Понимаете, обе фазы этногенеза, как первая (фаза подъёма пассионарности. — Ред.), так и вторая (акматическая фаза. — Ред.), весьма и весьма отличаются друг от друга и последующих фаз, то есть они являются совершенно четкими возрастными характеристиками этноса.

Кто знает, есть ли в социальных отношениях такие возрастные характеристики? Когда был феодализм, то он во всех странах был, как сейчас есть капитализм, так он во всех странах — капитализм. А люди при этом ведут себя совершенно по-разному. И капитализм в Японии, и капитализм в Дании, — они абсолютно не похожи друг на друга, ибо фазы этногенеза там и там совершенно различны.

Тут я хочу обратить ваше внимание на то, что предложенная на этих двух последних лекциях система отсчета отличается от принятой в истории. В истории все сводится к истории культур, то есть изучается то, что было в одно и то же время в разных странах. Но эта система, вообще говоря, отвечает на многие вопросы, но не на все, в частности, не отвечает на поставленный нами вопрос, — как развиваются этносы?

Потому что этносы возникают в разное время вследствие пассионарных толчков, которые происходят то там, то тут. То есть первые точки отсчета — болевые точки отсчета будут совершенно различны. Так же как, образно говоря, рождение каждого из нас. Один родился, понимаете ли, в 1910 г., другой — в 1950 г. И сравнивать их (между собой. — Ред.) вот сейчас в 1977-м, как кандидатов, — совершенно бессмысленно, потому что возраст-то у них разный. Один — сильнее, другой — опытнее. И сравнивать их для того, чтобы получить какой-то более или менее реальный результат, можно только в том случае, если вы сравниваете человека двадцати двух лет с другим человеком, когда тому столько же лет… А если вы не учитываете возраст, то вы получаете заведомо неверный результат.

И вот тут я хочу всем присутствующим послать интерес. Мысль ведь простая, мысль ведь очень верная, но почему же она до сих пор не нашла себе применения, хотя я не могу сказать, что ее не высказывали. Ее высказывали и на Западе — Джамбатиста Вико[373] высказывал в XVII в., Шпенглер[374] ее высказывал в XX в. Конечно, в России она высказывалась и до Шпенглера, — Данилевский[375] ее высказывал в XIX в. И, тем не менее, историки эту концепцию на вооружение не приняли. Чем это можно объяснить?

На мой взгляд (тут я совершенно не обязываю со мной соглашаться), речь идет о том, что всеобщую историю изучали не настолько хорошо, не настолько подробно, чтобы найти эти исходные точки, — чтобы пойти на экзамен и не спорить об том, где процессы начинаются и как их можно сравнивать. Процесс, скажем, «А», «А-прим», «А-2»«и процесс «Б», «Б-прим» и так далее. И какие же там идут начала? Потому что начала найти и подсчитать трудно, но охватить всю фазу … (какую-либо отдельную фазу этногенеза. — Ред.) очень легко, они очень похожи друг на друга. И поэтому если мы можем выделить хотя бы акматическую фазу, зная, что ей предшествовала фаза пассионарного подъёма, то таким образом обратный путь мы можем сделать легко.

То есть до тех пор, пока не было соизмеримого начала, о котором мы здесь разговариваем (пассионарности как эффекта энергии живого вещества биосферы), — эта система отсчета, единственно целесообразная, не могла быть должным образом аргументирована и использована. И так же, когда я ее открыл, оказалось, что это довольно просто и естественно.