СТРУНА ИСТОРИИ

Пришлось перейти к разведению крупного рогатого скота. И тогда на месте индейских племен появились такие группы, которые мы называем — ковбои. Причем они создали, по существу, субэтническую группу среди американцев. Они жили в своих маленьких городках очень долго, иногда всю жизнь. Дети их оставались там на всю жизнь. Культуру они не воспринимали, грамоту им было учить незачем и ни к чему — все им было не интересно. Они пасли скот. Учились стрелять друг в друга с пояса из пистолетов и пить джин в большом количестве, а также — убивать тех индейцев, которые еще уцелели. Поэтому, вы знаете, создался целый пласт литературы и кино — ковбойские фильмы, ковбойская литература.

Но природа мстит. Пока разводились стада этих коров, жившие там в больших количествах суслики стали поедать оставшуюся от бизонов траву. Койоты, конечно, ели сусликов, но суслики-то размножаются быстрее, поэтому количество пастбищ резко сократилось. Кроме того, турчины, которые выкапывают суслики в степях, очень опасны для крупных животных (для лошадей и даже для коров), и если они попадают в них ногой, то ломают ноги. А лошадь со сломанной ногой подлежит немедленному убою. То есть суслики воспользовались преимуществами, которые для них создали первопроходцы англосаксонского происхождения. (Смех в зале.)

В дальнейшем ковбойское мясное хозяйство не выдержало конкуренции с планомерным мясным хозяйством Штатов и конкуренции с Аргентиной и Венесуэлой, где скот попал на довольно благоприятную землю. Пришлось им перейти к земледелию. И тогда американцы стали самыми крупными экспортерами хлеба и перебили конкуренцию наших русских южных помещиков, которые раньше через Одессу вывозили огромное количество хлеба. Американский хлеб — пшеница и маис — были настолько дешевы в то время, что они били любую конкуренцию. И для того, чтобы поддержать цену на них, правительство даже покупало по дешевке хлебные излишки и уничтожало их (топило в море, сжигало), для того чтобы не снизить цену и не разорить фермеров.

Остаток прерий — то, что осталось после бизонов и овец, распахали земледельцы, и тогда начались пыльные бури. Первая, в 30-х гг. нашего века, принесла неисчислимый ущерб, потому что сильный ветер, дувший с запада, с Кордильер, засыпал песком и мелкой пылью почти все сады и поля Восточной Америки. И убрать эту пыль было не возможно, а плодородия в ней никакого не было. Тогда стали принимать меры по сохранению ландшафта, по восстановлению дернового и почвенного слоя. Причем фермеров, которые не хотели заниматься столь невыгодным делом, обязывали провести мелиорационные работы по указанию сверху. А ежели они работ не проводили и явившийся инспектор это констатировал, то приводил подрядчика. Подрядчик проводил эту работу, а стоимость этой работы приписывалась к подоходному налогу фермера. Это они сделать сумели и перешли к возделыванию такой крайне выгодной культуры, как картофель.

Картофель — довольно известное американское растение, но южное, и на севере оно почти не было распространено. Но американцы его посадили, картошка прижилась, стала расти там очень хорошо. Фермеры богатели, пока их поля не достигли склонов Кордильер, где обитали на каких-то кустах жучки с длинными носиками. (Смех в зале.) А эти жучки очень плохо жили, потому что кустов там было мало и пищи у них было мало. Вот они и приспособились есть картофельную ботву. И вместе с картошкой эти долгоносики победным маршем прошли по всей Америке, перебрались с картошкой в Европу и дошли до нас. Я не знаю, чем кончилась эта трагедия, потому что они съедали буквально всю картофельную ботву.

Выходит, что истребление индейцев, бизонов, богатейшей природы Диксиленда — Новой Англии, где леса были превращены в пустоши, в песчаные дюны — все это пошло на пользу, главным образом, — жукам-долгоносикам, которые освоили новый континент. (Смех в зале.)

Так что, как видите, господство спокойного обывателя, «золотой посредственности» не всегда бывает полезно для окружающей среды, которая нас кормит и составной частью которой мы являемся.

Но еще страшнее, пожалуй, те изменения, которые происходят внутри самого этнического состава, который в эту инерционную фазу (обычно довольно длинную — два-три века) начинает меняться довольно заметно.