Структурный гороскоп

Разумеется, мир наиболее мощно прореагировал именно на третью веху. Падение твердыни христианства на востоке потрясло Европу никак не меньше, чем 464 года спустя ту же Европу потрясло падение дома Романовых. Папа Каликст III отправляет во все стороны, ко всем христианским правителям послов, призывая, заклиная собраться в крестовом походе против "нечестивцев". В письме к германскому императору Фридриху III папа просил его "выйти в поход против турок с очень сильным флотом и побороть это чудовище". Речь, разумеется, о Мехмеде II. Не были обойдены призывом даже правители христианской Эфиопии.

Здесь мы сталкиваемся с важным историческим явлением - рождением тоталитарного двойника. Чем сильнее Империя, тем сильнее рождаемый миром Запада тоталитарный двойник, при этом историческая правда всегда на стороне Империи, ибо политическая экспансия её прямое дело. Кроме того, тоталитарный двойник всегда запаздывает. В данном случае Европа сумеет соорудить антиосманского монстра лишь к тому моменту, когда османский имперский ритм уже угаснет, выполнив все свои задачи, и противостоять, по сути, будет некому.

Пока же призывы папы были подобны гласу вопиющего в пустыне, христианские государи не торопились объединяться, христианские народы, как мы ещё увидим, вовсе не считали Мехмеда II чудовищем. Да и сам папа, похоже, горевал не столько о гибели великого в прошлом государства, сколько об ускользнувшей, в который раз, от него возможности "съедения" православия католицизмом, под видом объединения.

Совершенно другие настроения, разумеется, главенствовали в мире ислама. "Мехмед II сумел захватить Константинополь, осуществив таким образом считавшуюся в мусульманском мире со времен арабских завоеваний главную цель "священной войны с неверными" (С.Орешкова). Пройдут годы, империя одержит великое множество побед, но ни одна из них не сравнится с этой, более того, все последующие победы будут возможны только благодаря взятию Царьграда, ибо без Царьграда не было бы ни беспредельной власти Мехмеда, ни беспредельной храбрости османского войска, ни беспредельного страха и робости соседей.

Такова кульминация всего имперского цикла, ось, вокруг которой вращается все 144-летие Османской Империи. Мы ещё поговорим о всех предназначениях османского цикла, их достаточно много, однако все они в сумме несравнимы с одним главным взятием Константинополя, разрушением последнего центра, сохранявшего античную культуру. Человечество должно было распрощаться со своим детством.

Как видим, вторая фаза для Империй Ислама имеет особенное значение, что, конечно, накладывает отпечаток на сам ислам, делает его воинственным, непримиримым, фанатичным, однако сами вторые фазы от этого, как ни странно, становятся менее зловещи, менее отвратительны. Если вычесть святое негодование папы римского, воздыхания любителей античности, неизбежные зверства, сопровождающие любые завоевательные походы, то ничего такого выходящего за рамки второй имперской фазы в османском цикле не было.

Обычно, говоря о жестокости Мехмеда II, вспоминают его жутковатый закон, который он принял в предчувствии своей скорой смерти в 1478 году. Закон гласил: "Тот из моих сыновей, который вступит на престол, вправе убить своих братьев, чтобы был порядок на земле". Разумеется, что никакого порядка на турецкие земли закон не принес, напротив, дополнительно накалял обстановку в момент смены власти. Смена власти, особенно в имперских циклах, всегда грозила смертью претендентам на трон. Единственная разница состоит в том, что грех за все предстоящие братоубийства Мехмед II как бы брал на себя, освободив своих потомков от мук совести.

Сам Мехмед II знал о братоубийстве не понаслышке. Рожденный от рабыни, Мехмед II первым делом по приходе к власти избавился от младшего брата, ещё грудного младенца, к тому же рожденного законной женой Мурада II. Дитя в ванной утопил визир Али. "Чтобы стереть следы этого совершенно ненужного злодейства, которое произвело на всех потрясающее действие, Мехмед велел убить и палача Али, а мать умерщвленного ребенка, сербскую княжну, насильно сделал женой раба" (А.Чемерзин).

В остальном Мехмед II совершил карьеру любого второфазного тирана, начинающего с достаточно светлых идей, но постепенно погружающегося во все более непроницаемый мрак. "Отличавшийся в молодости жизнерадостностью и общительностью, с годами Мехмед II превратился в скрытного и подозрительного человека, постоянно опасавшегося за свой престол и свою жизнь" (А.Новиков).