Stronghold

       Было очень много слов, много эмоций разбавленных сильно притянутыми за уши фактами. Но этого хватило. В числе про$чих назывался тот факт, что ряду товарищей руководство "подарило" самые лучшие участки, изъяв его из общего списка жеребьевки. Что он на халяву был вспахан, ну и тому подобная мутотень. Саня стоял весь бледный, но спокойный. Андреич пытался что-то доказывать, но перекричать толпу, или идти поперек - бесполезно. Бушующая толпа, только сдерживающих факторов (в виде пулеметов) не было. Вдруг вперед выступил Гладкомордый. Он поднял руки вверх и толпа, как по мановению волшебной палочки, угомонилась. Петр Борисович встал в позу "Ленин на бгоневичке" и начал толкать речугу. Вот что умел - то умел, так бы слушал и слушал. И что он сожалеет о происшедшем, и что участки будут возвращены добровольно в список жеребьевки (добровольно было произнесено с таким нажимом, что становилось ясно, что отдадут по любому, даже еще доплатят и на коленях будут валяться, чтобы взяли обратно); и что все факты злоупотребления властью будут расследованы и виновные наказаны; что будут проведены перевыборы в Совет, что будет покончено с единоначалием и Совет станет всеобщим (от каждой улицы будет один выборный в Совет, который будет следить за соблюдением интересов именно их улицы); и о порочной практике игнорирования женщины. О её равноправии и... В общем он наобещал чуть ли не возвращение прежней жизни. Растроганная такими заявлениями толпа плакала. Слышны были крики: Борисыча в председатели! Многие притащили сюда семьи, они поднимали детей чтобы тем было лучше видно. Я тоже плакал. По моим щекам катились слезы величиной с горошину. Мы просрали сектор. Здесь мы лишние. Надо все бросать и уходить. И я ушел. Обратно домой. К жене.

       ***

       Утром следующего дня, ко мне пришел Саня. Стукнулся в дверь и завалился как ясно солнышко. Я сидел на кухне и чистил от консервирующей смазки пулемет Дегтярева.

       Здорово.

       Привет. Проходи садись, сейчас я скоро закончу.

       К посевной готовишся7 - спросил Саня кивая на пулемет.

       Я молча кивнул головой.

       Знаешь, когда посмотришь такое шоу, какое было вчера, то начинаешь припрятывать все ценное и начинаешь доставать оружие. Кстати, чем дело кончилось?

       Саня подошел к буфету, достал две стопочки, вытащил из кармана пузырек и плеснул его на двоих:

       Давай за помин. Не чокаясь!

       Мы выпили и занюхали рукавом. На кухню зашла жена, но увидев Саню, проглотила возмущенное: "Опять пьете!?"

       Здравствуй Саша, - и накинулась на меня. - Ты чего ничего на стол не ставишь. Сидишь тут как алкаш, хоть бы закуску выставил.

       Говоря все это, она быстро шуршала по кухне, доставая закуску и бутылку "Беленькой", непонятно как оказавшейся у неё в заначке. Дождавшись пока она уйдет, мы с Саней перешли к делам:

       Ну? Чем закончилось?

       Да ничем, - досадливо махнул рукой Саня. - Тем, чем я и предполагал. Единственное, что я думал на конец лета, но сейчас даже лучше. Раньше переедем, раньше начнем работы, раньше обустроимся.

       Ты не отвлекайся, а расскажи, что было на Совете.

       Ну, собрали расширенное заседание Совета, а меня выставили на середину. Председательствовал Петр Борисович. У него была та самая петиция, которую ему подали из толпы. Зачитал с бумажки обвинения, отечески поглядывая на меня поверх очков. Задал парочку вопросов, левых полностью, сам на них ответил. И предложил резолюцию о временном освобождении меня от занимаемой должности, до "полного выяснения обстоятельств". Больше всех возмущался Андреич. Но, ты же его знаешь, он как волноваться начинает, так сразу же плюется и речь становиться не очень внятной, поэтому впечатление было не очень.

       Мы сдержано поулыбались. Была за андреичем такая беда. Будучи в сильном подпитии или волнуясь, он начинал говорить, как будто набрав в рот кучу камешков.

       Паша удивил - продолжил он, - под конец заседания встал и сказал, что он со всеми ними не согласен. И он, в случае если будет принято решение об освобождении меня от должности, в знак протеста слагает с себя свои обязанности. На что ему было предложено покинуть заседание и в течении трех дней освободить занимаемые комнаты.

       А что Паша?

       Вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

       В дверь постучали. Мы замерли. Шура потянул из сумки кедр, а я начал прилаживать магазин к пулемету. К дверям подошла жена и глухо с кем то переговорив, открыла дверь. По прихожей простучали, замерзшие валенки и на кухню ввалился Паша.

       Привет, - криво усмехнулся он, - не ждали?

       ***